Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)

Грин Алекс

Итак, первое допущение состоит в том, что отпочковавшаяся в результате сегментации рода семья сохраняла прежний номен. В условиях же имущественной и социальной дифференциации в период замыкания римской общины семьи, которые не получали родовой земли, исключались тем самым не только из рода, но и из круга формирующегося гражданства, давая начало новым, но уже плебейским родам. Это могло быть одним из путей образования одноименных патрицианских и плебейских родов.

Второе допущение сводится к тому, что родня, не обеспеченная землей, оказавшаяся далеко за пределами 6-й степени родства, для тех, кто в тот момент входил в число patres familias, должна была, выселяясь на новые земли (иногда даже в колонии!) менять свое имя. По аналогии с ономастическим положением, складывавшимся в familia, отмеченным Э. Перуцци,

можно думать, что ставшая "лишней" для рода семья давала начало новому роду, который получал номен от преномена главы отпочковавшейся семьи. Члены родов, формировавшихся таким путем, т. е. из разраставшихся семей, выпавших из первоначальных gentes, несмотря на потерю прежнего имени, вероятно, оставались для последних когнатами. Ведь разница номена не мешала наличию когнатских связей. Как мы уже отмечали раньше, когнатство объединяло людей по родству и с материнской стороны, а значит, с различными номенами. Но можно полагать, что среди людей, носящих разные имена, существовали когнатские связи и по отцовской линии. Доказательством отдаленного родства римских gentes, продолжавших жить за порогом царской эпохи, могут служить свойственные их членам представления о близости к одному и тому же особо почитаемому среди них божеству, чаще всего считавшемуся их предком, родоначальником. Подобные явления наблюдаются этнографами 5'. Так, еще в XIX в. группы албанских фисов почитали либо Георгия, либо Николая как своих патронов. Это истолковывается учеными как первоначальное единство группы родов.

В этой связи для Рима интересно отметить, что культ Геркулеса, как мы уже знаем, отправлялся Потициями и Пинариями, а Фабии по одной из версий вели от него свое происхождение. Эти данные безусловно говорят о древности упомянутых родов. Но они же позволяют

'" См.: И в а н 0 в а Ю. В. Северная Албания в XIX -- начале ХХ в. Общественная жизнь. М., 1973, с. 75 -- 76.

150

думать, что все эти gentes произошли благодаря сегментации одного и того же первичного рода, причем семьи, оставшиеся за 6-й и 7-й степенью родства, получали новые имена.

Судьба вновь образовавшихся родов оказывалась с течением времени различной. Одни роды крепли, другие хирели. Этот процесс можно представить себе по Потициям и Пинариям. Согласно легенде, Потиции при установлении культа Геркулеса пришли к пиршественному столу раньше Пинариев и успели отведать внутренностей жертвенного животного. Поэтому Пинарии, по традиции, никогда не ели внутренностей от праздничных жертв. Вероятно, сначала существовал род Потициев, а отпочковавшийся от него или от общего ствола после него род Пинариев произошел от того pater familias, которого звали Пином. Его ближайшие потомки, возможно, 'звались Пиниями, а в следующих поколениях и ответвлениях -- Пинариями.

Не исключено, что от того же ствола ответвились и Фабии, оказавшиеся наиболее сильным и устойчивым родом, в то время как Потиции впоследствии вымерли (Liv., I, 7). а Пинарии постепенно слабели и хирели, поскольку в Фастах 5' представитель этого рода встречается всего один раз под 472 г. до н. э. Далекое родство между Потициями, Пинариями и Фабиями было забыто, в памяти потомков осталось лишь воспоминание о генетических узах, сближавших эти gentes с популярным обожествленным героем. Можно при этом высказать предположение, что все три рода входили в состав одной и той же из трех родовых триб: Тициев, Рамнов и Луцеров.

Не будет ошибкой сказать, что именно второй вариант соответствовал периоду правления первых царей. Ведь в то время формировавшаяся римская община была заинтересована в росте народонаселения, и доступ в трибы и курии был открыт. Увеличению числа родов предела положено еще не было, тем более что римские gentes были тогда особенно подвержены опасности вымирания из-за болезней или войн (вспомним все тех же Фабиев или страшный мор, поразивший Рим в конце правления Ромула, -- Plut., R., XXIV). Поскольку в начале царской эпохи римляне постоянно вели войны и расширяли ager Romanus, отпочковавшиеся от старых родов новые gentes имели возможность получать землю и полноценно функционировать в экономическом и, так сказать, "политическом" плане. Позднее с появлением в римском обществе плебеев, что произошло не ранее Анка Марция, "лишние" семьи, вероятно, предпочитали сохранять старый номен,

который становился признаком престижности и реальным напоминанием о принадлежности к populus. Когда же число gentes дошло до 300, что имело место в конце царской эпохи при этрусских правителях, общность имени с патрициями перестала быть гарантией доступа в привилегированную организацию populus. "Лишние" пополняли ряды плебеев.

Количество родов в куриях и трибах, а точнее внутри курий и триб,

6' См.: Би к е р м а н Э. Хронология Древнего мира. М., 1975, с. 207.

151

на протяжении царской эпохи менялось. До поры до времени общество довольствовалось фиксацией числа основных, связанных с потребностями военного дела, социальных единиц, т. е. курий и триб, пока, наконец, не было закреплено и число принимаемых в трибы родов, что означало завершение формирования первоначальной замкнутой общины гражданского типа. Дальнейший рост римского населения за счет новых поселенцев, как правило, пополнял потом уже не ряды полноправных граждан, а плебеев. Но этот процесс относится к более позд-- ней, начиная с Анка Марция и особенно к этрусской эпохе.

Итак, в Риме Ромула и Нумы гентильная организация была реальной действующей силой. Однако в распоряжении историка есть материал, свидетельствующий об усложнении социальных отношений. В общем, это было отмечено еще в классических трудах Нибура и Моммзена. Так, Г. Б. Нибур'4 говорит о существовании клиентов при Ромуле, когда царь назвал в качестве патрициев всего 1000 человек. Но обстоятельства возникновения института патроната -- клиентелы по мнению Нибура, не известны, как и самого Рима. Ученый считает клиентов чужаками по происхождению, но при этом принадлежностью рода. Он описывает клиентелу на примерах эпохи Республики и противопоставляет клиентов плебеям, стоящим вне родов. Т. Моммзен'~ считает клиентов несвободными людьми, принадлежащими семейным и родовым единицам. Однако власть господина в отношении клиентов не осуществлялась столь же легко, как в отношении рабов, в силу особых нравственных обязательств. Из клиентелы, по убеждению Моммзена, возник плебс. Таким образом, формирование клиентелы оказывается все же более ранним, чем плебса.

Обзор мнений, касающихся клиентелы, привел в своей книге Ю. Биндер". Сам он рассматривает клиентов как зависимых, наподобие крепостных, и возражает против того, что плебс вышел из клиентелы. Патрициев, клиентов и плебеев он считает разными классами. Но в центре его внимания -- республиканское время.

В науке был поставлен еще важный вопрос о том, чем занимались. клиенты. Так, В. Инэ отмечал, что они были зависимыми, крепостными земледельцами. В общем, этот взгляд можно считать преобладающим. Его придерживались К. Нейман, Эд. Мейер и др. В советской историографии проблемы клиентов касались преимущественно в работах общего характера57, где этот институт главным образом лишь описывался. Много уделено внимания клиентеле в монографии Л. А. Ельницкого ~8. Он рассматривает ее в ряду других форм зависимости K

5' Nieb uhr G. В. Romische Geschichte. Berlin, 1853, $. 183, 184, 188.

" М о м м з е н Т. История Рима, т. I, М, 1936, с. 60 -- 61, 87.

" В inde r J. Die Plebs. Studien zur romischen Rechtsgeschichte. Lpz., 1909, S. 202--

203, 206 -- 208, 222 -- 225.

" См.: С е р г е е в В. С. Очерки истории Древнего Рима, ч. 1. М., 193~8; К о в алев С. И. История Рима. Л., 1948; Машкин Н. А. История Древнего Рима.

М., 1950.

" См.: Ель н и цк и й Л. А. Возникновение рабства в Риме в VIII -- Ш вв. до н. 3.

М., 1964, с. 128, 141, 142.

152

отождествляет с зависимым сельскохозяйственным населением завоеванных Римом соседних территорий, аналогичным греческому сельскохозяйственному населению. Ученый подчеркивает, что и этнографические параллели (туареги Аира в XIX и ХХ вв.) позволяют сказать, что примитивные отношения господства и подчинения порождали клиентелу, мало отличающуюся от патриархального рабства и похожую на крепостную зависимость.

Специально. на клиентеле остановился в своей книге Ф. М. Нечай'9. По его мнению, клиентела зародилась вместе с возникновением города и делением его обитателей на патрициев и плебеев. В соответствии с взглядом этого ученого бедные сородичи составили плебс и вместе с тем клиентов.