Маяк надежды
Шрифт:
Тут самое главное — подгадать нужный момент. И он пока ещё не наступил.
В согласии императора сомнений почти не было. Ну, кроме крайне плохого настроения его величества.
Что может быть благороднее и трогательнее, чем история любви старого графа и немолодой же графини? Император не устоит воспользоваться своим даром, чтобы помочь им.
А вот призрака предка Варягина я потом всё же прибью.
Уже когда я остановился в конце дороги, ведущей к мысу, услышал странные звуки. Обернулся и увидел, что пакет, куда я положил
Котята каким-то образом забрались в машину и съели все сладости. Вот кого нужно оставлять на страже лишних калории возле запасов…
— Не стыдно вам? — строго спросил я волшебных созданий, с жалостью глядя на крошки от печенья.
Кутлу-кеди дружно выпустили в воздух маленькие струйки пламени. Я воспринял это как знак раскаяния и прихватил пушистых с собой.
Адмирал питомцам обрадовался, тут же скормив им дневной улов, не успел я возразить. Чертята смели полведра рыбы так быстро, словно их морили голодом несколько дней.
Хотя я точно знал, что большая часть привезенного мрамора уже испарилась в этих бездонных желудках. Решив, что нужно связаться с визирем и проконсультироваться по поводу нового аппетита питомцев, я тоже не отказался от угощения.
Но теперь следил за едой.
Граф Волков испек какой-то невероятный мясной пирог с уймой завитушек из теста. Мяса там было гораздо больше, чем теста, за что адмирал получил искренние комплименты.
Мы пили горячий чай возле распахнутого окна, котята уже вовсю скакали по собаке, которая валялась у наших ног и не обращала на озорников никакого внимания. С моря тянуло прохладой и далекой грозой.
На горизонте лениво сверкало, но стояла полная тишина и штиль.
— Александр Лукич, взглянете? — адмирал протянул мне тетрадь, вид у него был немного смущенный. — Тут наброски, по ресторану.
И мы ещё долго обсуждали его идеи и придумывали оригинальное меню. Прохор, пусть и издалека, помогал своими экспериментами. Лишь с одной крапивой нашлось немало интересных вариантов, помимо зеленых блинов.
Утром пришлось долго искать разбежавшихся котят. Нашлись они в хлеву, спящими под боком у козы, весьма удивленной такими «детьми». Но животное безропотно охраняло покой пушистых.
Забрав их и ещё одно ведро с рыбой, врученное адмиралом, я поспешил вернуться домой. Портной уже должен был вот-вот приехать.
У особняка я остановился уже с пустым ведром, вылизанным до блеска.
Кутлу-кеди тут же умчались, а меня перехватил Прохор, встречая у входной двери.
— Сработало, молодой господин! — восхищенно поделился он. — Её сиятельство цельное утро давились каким-то водянистым пюре. И этим… — он наморщил лоб, беззвучно шевеля губами. — Зузей какой-то. Жижа, короче говоря. Из сельдерея, кабачка и петрушки. Воняло — жуть.
— С ней всё порядке? — поинтересовался я, улыбаясь
— Пока да, — слегка опечалился слуга. — Но к себе уходила надолго, прежде чем уехать по лавкам с этим мусье. Уж он тут извелся, её дозываясь. Уйти угрожал, не помогало. Потом спустилась. Бледная, молчаливая и двигалась очень осторожно. Хорошее питание!
Как бы не переусердствовала тетушка. Того гляди рухнет в обморок на приеме, тоже нехорошо.
— А свари-ка супчика, Прохор. Куриного, наваристого.
— Это я с радостью! Как в детстве, да, барин? С маленькими такими макарошками в виде зверушек? Вы их дюже ловить любили, и считать. Хитрили, что сбились, да ещё требовали.
От такого отказаться точно было невозможно. В глубинах памяти отдалось теплом какое-то смутное воспоминание о кресле возле камина, маминых коленях и ложке, казавшейся тогда огромной.
— Только Авдотье Павловне скажите, что макароны специальные, диетические. Новейшая магическая разработка, большой дефицит.
Думаю, честь рода на балу будет спасена. А то решат, что родню голодом морим.
Уже в холле меня нагнала задумчивая фраза Прохора:
— А окорок свиной никак этим ди-е-ти-ским не сделать? Ну там сказать, что парась при жизни травку волшебную харчил? От которой худеют.
— Лучше не надо рисковать, — ответил я, чуть подумав.
Под тяжелый вздох слуги я и ушел в кабинет патриарха, где уже дожидался портной.
Мастер, пожилой и серьезный мужчина в круглых очках, двигался словно танцевал. Бесшумно и плавно, он снимал мерки четко выверенными движениями и записывал себе их в блокнот, то кивая, то мотая головой.
Понять чем он был доволен, а чем нет, не представлялось возможным.
Сильный экранирующий амулет или даже артефакт не давал ощутить его дар. Воздушник? Среди портных они встречались нередко. Стихия помогала обращаться с тканями и готовыми изделиями, облегчая их перемещение.
Но стихийникам нет особого смысла скрывать свою силу.
Мне стало любопытно, пока я ожидал своей очереди, и я с интересом изучал мастера, пытаясь угадать по каким-то деталям.
Магия накладывает свой отпечаток. В характере, движениях или даже словах. Стихии проявляются ярче всего. Огонь почти всегда ведет к вспыльчивости. Если её подавлять и не давать выхода, то выдадут глаза — вспыхивать начнут они.
Вода успокаивает, можно даже сказать расхолаживает. Может сделать равнодушным. Но и она способна обратиться в бурю, совсем иную, холодную и беспощадную.
Воздух дарит легкость. Вот почти как у портного, плавные движения и ловкость. В гневе воздух сметает с пути, давит своей силой.
Земля наделяет силой. Обладатели этого аспекта почти всегда крепкие и коренастые. Их ярость поглощает, как неумолимая трясина, от которой нет спасения.
Смерть превращает людей в мрачных и угрюмых. Жизнь склоняет к жертвенности и благодушию.