Майами
Шрифт:
Что же предпринять?
Выйдя из «хонды», Николь направилась к дому и толкнула входную дверь. В подъезде резко пахло каким-то пряным варевом, что заставило Николь еще раз усомниться в том, что миллионерша, пусть даже со скромными запросами, могла бы выносить жизнь в подобном гадюшнике. Этот вариант явно отпадал.
Слева на стене висели металлические почтовые ящики. Внимательно вглядевшись, Николь практически сразу обнаружила имя: «М. Лопес». Как ни странно, официантка точно жила в этом доме, в квартире номер двести девять!
Николь решила, что стоит еще раз попытать удачу с интервью. В баре, под прицелом наблюдателей, Мария Лопес вела себя неприступно, однако, возможно, вдали от посторонних глаз, и в особенности от подслушивавшего портье, который, казалось, ее терроризировал, все обернется по-другому.
Журналистка все еще колебалась, но тут в здание вошел юноша, явно испанец по происхождению,
Голос Марии Лопес откликнулся в домофоне с некоторым запозданием.
– Soy el Hermanito… Tienes el dinero? – произнес юноша.
Вне всяких сомнений – это был испанский язык. Николь говорила на нем недостаточно бегло, но все же могла кое-как изъясняться, и этого было достаточно, чтобы понять, что это брат Марии, которого интересует, есть ли у нее деньги. Похоже, Мария заскочила в банк по дороге домой, предвидя его приход.
Раздался сигнал, и молодой человек поспешил открыть внутреннюю входную дверь. Николь увидела, как он помчался вверх, перепрыгивая через ступени, вместо того чтобы дождаться лифта.
Итак, интервью без свидетелей временно отпадало. Мария была не одна.
Может быть, стоило выждать? Но сколько?
Все же Николь предпочла не тратить времени зря: теперь барменша в любом случае откажется говорить с ней.
Расстроенная, она вернулась к машине, утешая себя тем, что все-таки день прошел не зря: теперь по крайней мере известно, где живет Мария Лопес.
К тому же журналистка окончательно уверилась, что в этой истории немало несуразностей: так, новоиспеченная миллионерша по непонятной причине подает напитки в жалком баре, разъезжает на доисторической рухляди и живет в жалкой каморке, пропитанной кухонным чадом.
Глава 18
По дороге домой Николь не переставала перемалывать в голове все, что ей открылось сегодня. И как это нередко случалось, когда она заходила в тупик, она подумала о единственном человеке, который мог ей помочь выкрутиться из этого дела, – о месье Б.
Преданный, блестящий и незаменимый месье Б.
Ее единственный союзник в этой истории, вызвавшей такое раздражение у ее мужа, а также у заведующего редакцией.
Ей так не терпелось расспросить своего корреспондента, что, входя, она даже не потрудилась заглянуть к Роджеру, закрывшемуся по привычке в своем кабинете.
Она устроилась за компьютером и отправила сообщение месье Б.
Он был на месте!
– Мне нужна информация о некой Марии Лопес.
– Адрес?
Николь нашла записанный ею адрес дома и сообщила месье Б.
Несколько мгновений ожидания и затем поразительный ответ:
– Материала довольно много. Что именно вас интересует?
– Все, что прямо или косвенно связано с делом Симпсона.
– Мне кажется, вам подойдет следующее: полиция уже однажды интересовалась ею.
– Было полицейское расследование?
– Да, которое, впрочем, не было завершено: детектив, который вел дело, не смог собрать достаточно улик против нее – он погиб, несчастный случай на дороге. Расследование в итоге было остановлено. Но в моем распоряжении есть собранное им досье.
– Гениально! Как вы умудрились?
– Войти на сервер полиции Майами так же легко, как в «Макдоналдс»!
– Супер.
– Мария Лопес – настоящая черная вдова.
– Черная вдова?
– В течение последних шести лет она побывала замужем трижды.
– Три раза за шесть лет? Но это же просто помешательство! А как ей удавалось так быстро разводиться?
– В этом не было необходимости. Ее мужья каждый раз умирали еще до развода.
– Любопытно. Что она с ними делала?
– Она выходила замуж только за мужчин в возрасте.
– А причина их смертей?
– Первый, некий Ричард Элмонд, умер от инфаркта в возрасте восьмидесяти трех лет, в отеле Лас-Вегаса, где они только что поженились. Он был напичкан виагрой, а поскольку страдал заболеванием сердца, то данное обстоятельство сталО роковым. Странный способ завершать свадебное путешествие. Было судебное разбирательство по поводу завещания, которое он изменил незадолго до женитьбы. Его дети утверждали, что он был не в своем уме, когда переписывал документ, однако в конце концов все утряслось, и Мария Лопес отхватила двадцать два миллиона из семидесяти пяти, составлявших состояние покойного. Право же, есть чем утешиться в горьком вдовстве!
– Двадцать два миллиона! Действительно не хило. А другие браки?
– Второй, заключенный с богатым промышленником, удалившимся от дел, неким Эбом Соломоном, продлился немного дольше: целых два месяца. Соломону было семьдесят три года, однако, по всей вероятности, на него подействовала морская качка, так как он якобы
– Не все коту масленица.
– Я продолжаю. Со своим третьим мужем, Ховардом Девэном, шестидесяти девяти лет, активно занимавшимся жилищными инвестициями, брак продлился целых четыре месяца – это рекорд Марии Лопес. Необходимо заметить, что этот муж был моложе прочих и сопротивлялся ей более долгое время. Но брак закончился трагически. Девэн был убит выстрелом в голову, когда садился в свою машину. Преступника так и не нашли, мотив преступления также не был установлен. Но поскольку Девэн был замешан во многих темных делишках и буквально незадолго до этого выиграл процесс против своего экс-компаньона, широко освещавшийся средствами массовой информации, то полиция пришла к заключению, что убийство было совершено из мести. Дело быстро свернули из-за недостатка улик или из-за отсутствия обоснованных версий. У Девэна были дети, которым он оставил различную недвижимость и большую часть своих активов, но Мария все же унаследовала недурную сумму: полтора миллиона, так что ей было чем утешиться.
– В самом деле, недурная сумма,
– заметила Николь.
– На данный момент это, в общем, все, что у меня есть на нее. Естественно, я, как и все, слышал о деле Симпсона. В этом случае ей даже не пришлось выходить за него замуж, чтобы облегчить его состояние на несколько миллионов. Заметим, что он уже был женат. Однако она и здесь неплохо попаслась, не так ли?
– Да еще как!.. Десять миллионов!
– Судя по снимкам из ее досье, у нее отличные физические данные для подобного ремесла. Конечно, если можно считать профессию черной вдовы ремеслом.
– Любопытно, все эти браки, закончившиеся трагически…
– Эти браки закончились плохо для ее мужей, но не для нее. С этими деньгами она может ни в чем себе не отказывать до конца своих дней.
– Вот здесь-то и кроется неувязка. Несмотря на миллионы, унаследованные ею за эти шесть лет, Мария Лопес все еще работает в жалком баре, ездит на развалюхе и живет в убогой квартире.
– Это в самом деле кажется странным.
Пауза, затем новая информация:
– Подождите, в досье сказано, что она обанкротилась.
– Но как можно обанкротиться, унаследовав столько миллионов?
– Ее банкротство относится к 1992 году, значит, оно произошло еще до первого замужества. Возможно, это-то и подтолкнуло ее к сомнительному бизнесу, если так можно выразиться.
– Решительно, все эти истории не внушают романтических иллюзий по поводу брака. А вы, месье Б., вы женаты?
Она никогда не задавала ему настолько личных вопросов. Неужели по этой причине пауза длилась немного дольше, чем обычно? Однако ответ был краток и прост:
– Нет.
– А были?
– Да.
– И почему вы больше не состоите в браке?
– Потому что моя жена задавала слишком много вопросов!
Она не знала точно, был ли месье Б. мужчиной или женщиной, ведь в Интернете можно назваться любым именем. Вот теперь у нее и вправду возникло впечатление, что это мужчина, когда он неожиданно заговорил о своей бывшей жене. Значит, если он был женат и уже разведен, то вряд ли это юнец-молокосос, как ей иногда казалось, поскольку он был настоящим асом информатики!
– Что ж, мне пора в Париж,
– добавил месье Б.
Пора в Париж… Она явно задала ему неприятный вопрос! Он давно дал ей понять, что не очень любит говорить о себе в отличие от большинства людей.
– Подождите,
– умоляла она. –
Последний вопрос: есть ли способ узнать, получила ли Мария Лопес эти десять миллионов?
– Да.
– Какой?
– спросила Николь в возбуждении.
– Спросите ее об этом сами.