Майкл Шейн и белокурая сирена
Шрифт:
Понаблюдав эту сцену, Шейн кое-как долез до седьмого этажа. В кухне диким грохотом напомнили о себе кастрюли. Яростным пинком он отбросил их с дороги и поплелся в гостиную.
— Китти?
Ему никто не отозвался.
— Все в порядке, — сказал Шейн. — Этот кон он проиграл.
Ответа и на сей раз не последовало. Опасаясь, что Китти зацепил выстрел Брэда, Шейн вошел в спальню, зажег свет: в комнате царил полнейший разгром. Майкл заглянул под кровать, порылся в шкафу, обыскал ванную. Затем проверил все шкафы в прихожей. И только тогда осознал, что Китти исчезла.
6
Шейн
Он снова отправился в ванную и нашел в аптечке пластырь.
Как следует промыл рану и хотел наложить пластырь, но никак не мог до нее дотянуться. В дверь позвонили. Он отворил, даже не посмотрев в глазок. На пороге стояла Китти в доходившем ей едва ли не до колен пиджаке Шейна.
— Я залезла на чердак.
— Угу.
— Господи, ты ранен!
— Пустяки, только вот место уж очень неудобное, никак не приклею пластырь.
— Дай я.
Они вернулись в ванную. Китти закатала рукава, выбросила распечатанный пластырь, взяла новый и заклеила на совесть, так что кровь сразу остановилась. Затем, намочив салфетку, уверенными, ловкими движениями обтерла ему плечи и спину.
— Эти порезы и сами заживут, а ногу надо бы зашить.
Взяв стерильную палочку, Китти обработала спиртом все царапины. Майкл сидел верхом на табуретке, пока она колдовала над его плечами.
— Да, втянула я тебя в историю! Сперва чуть не утопила, потом обчистила в кости, затащила к себе в постель и для полного удовольствия подставила под нож этого старого психопата. — Она нервно рассмеялась. — Ох, ну и перетрусила же я!… Так чем там все кончилось? Кто в него стрелял? Полицейский?
— Да. Как ни странно, бывает, что в нужный момент они оказываются под рукой.
— Но Брэд как будто был уже ранен? Мне показалось, он еле-еле передвигал ноги.
— Думаю, он напоролся на собственный нож, когда спрыгнул с лестницы. Тут они его и сцапали. Он попытался улизнуть, ну и… — Майкл помолчал. — А теперь, Китти, настал твой черед дать мне кое-какие объяснения.
Рука застыла у него на спине.
— Про меня и про Кэла? Ты хочешь знать, правда ли то, что сказал Брэд? Да, Майкл, более или менее. — Она вздохнула. — Это продолжалось больше полугода. Я всем вру, что ничего не было. Согласись, непросто сознаваться в таких вещах. Тогда я этого не стыдилась, а теперь стыжусь. Ты, наверно, меня осуждаешь? Вряд ли я смогу объяснить, почему так случилось, для этого надо знать Кэла. Он умел дать тебе почувствовать, что ты кое-что значишь, а это немало, Майкл. Одно время мне даже казалось, что я влюблена. Но, положа руку на сердце, были и другие мотивы. — Голос ее звучал бесстрастно и приглушенно. — Потому-то я и не хочу, чтобы эти тупицы продавали Ки. Пока Кэл был жив, они на него плевать хотели, а теперь готовы нажиться на том единственном, что было ему дорого. Ну что молчишь, Майкл? Ты понял, почему я тебе сразу об этом не рассказала?
— Люди редко с первой
— Да, — невозмутимо ответила она. — После смерти Кэла ему стало не на что жить. Когда у меня бывали деньги, я с ним делилась. Он обычно звонил мне из бара на набережной. Я давала ему пару долларов, и он тут же их пропивал. Поэтому в том, что с ним случилось, есть доля моей вины. Будь он трезвый, не уснул бы с сигаретой в зубах.
— А ты, значит, довела его до постели?
— Да ты что?! Он жил в заштатной гостинице, среди всякого сброда. Чтоб я пошла в эту вонючую дыру!
— Китти, на сей раз тебе придется сказать мне правду.
— Это правда, — отрезала она. — Понятия не имею, на что тут намекал Брэд. Насколько мне известно, ни у кого и сомнений не вызвало, что это несчастный случай.
— А про какое богатство он все твердил?
— Почем я знаю? Может, он нашел клад с испанского галеона. Но тогда какой смысл заключать сделку с «Флорида-Америкэн»?
Шейн встал и взглянул на часы.
— Остаток ночи тебе лучше провести у Натали.
— Майкл, — нерешительно произнесла она, — понимаю, теперь тебе нодо к врачу, но ведь ты вернешься?
Шейн не ответил, задумчиво созерцая окружающий их бедлам.
— Какого черта он притащил сюда эти карты?
Он взял в руки несколько карт из колоды, которую Брэд разбросал на кровати; карты были потертые, засаленные, а на рубашках были изображены голые бабы и мужики, занимающиеся сексом, но явно не находящие в этом никакого удовольствия. С точки зрения качества черно-белые фотграфии также оставляли желать лучшего.
Затем он выудил из-под карт старый, мерзкий гребешок с застрявшей меж зубьев перхотью и длинными черными волосами. Вертя его в руках, Шейн брезгливо поморщился.
— Объяснение может быть только одно: он хотел инсценировать убийство на сексуальной почве. Как правило, маньяки взламывают двери наугад. Но твоя дверь не взломана, значит, ты сама его впустила — такой вывод сделали бы в полиции. Гребешок — великолепная улика: они стали бы искать черноволосого парня, кубинца или мексиканца. Китти обхватила его за плечи.
— Майкл, милый, как бы мне хотелось… — она запнулась. — Как бы мне хотелось прийти к тебе на полчаса раньше! Я знаю, теперь и говорить не о чем — все это было ужасно! Но я очень тебя прошу, возвращайся! Я здесь приберу, и пусть все они катятся к черту! Теперь им со мной ничего не сделать.
Майкл повернулся к ней лицом и тоже обнял.
— Может ты и права, но осторожность не помешает, Вас осталось трое, не забывай! Брэд знал, что утром ты уезжаешь. Значит, Барбара позвонила ему сразу после разговора с тобой. Наверно, она ему велела, чтоб он в последний раз предложил тебе продать свою долю, а если ты снова откажешься — убить. Когда я отгонял машину, из соседнего дома кто-то следил за твоими окнами. То есть они все рассчитали еще раньше, чем ты позвонила Барбаре. Все это надо выяснить, Китти. Я должен поговорить с Барбарой, и если я не сделаю этого сейчас, завтра может быть очень поздно.