Майкл Шейн и белокурая сирена
Шрифт:
— Она и есть моя клиентка, — отрезал Шейн.
— Ну так вот, дело было в двадцать седьмом году. Брэд по пьянке пришил кого-то в подпольном кабаке. Это как раз в духе Брэда: если уж убивать, то в присутствии по меньшей мере дюжины свидетелей, в том числе шерифа. Его, естественно, посадили, и грозило ему от двадцати лет до пожизненного заключения… Знаете, во Флориде в те времена еще не отменили каторжные работы. И что же сделал Брэд? Он донес на папу, с тем чтобы взамен прикрыли его дело. Ну не идиот? А папа тогда занимался экспортом-импортом… вы меня понимаете? При всем при том он был очень порядочный человек. Я тогда была совсем маленькая, так что подробности спрашивать у меня бесполезно. Но кажется, даже в газетах писали, что шериф берет взятки от контрабандистов,
— А вы ей предлагали четверть миллиона?
— Мм-нет, ваша правда, — признала Барбара. — Мой дядюшка Брэд, эта светлая голова, решил не посвящать ее в наши планы. По его мнению, лучше, если б она нам уступила свою долю за более скромную цену, скажем, тысяч за сорок — пятьдесят, во имя мира и спокойствия. Ну, мы и подумали, почему не попробовать, но я со своей стороны не склонна недооценивать эту девицу. Вскружила же она голову папе, которого провести было ох как непросто, хоть он и начал впадать в детство… А все-таки, Майкл, как вы узнали про сделку? Они нам поклялись соблюдать полную секретность.
— Такие вещи трудно сохранить в тайне. К примеру, муж Китти имеет дело с недвижимостью, может, он ей сказал.
— Да нет, они не общаются. Но если она рассчитывает урвать кусок пирога — тогда карты на стол. Утром первым делом позвоню Брэду и скажу, что тактика меняется… Я-то понимаю, почему Китти не хочет довольствоваться малым: думает продержаться, пока мы все не помрем. Но в случае со мной ей придется долго ждать. Конечно, по сравнению с нами она ребенок — так сказать, статистически. Какое же трудное слово — «ста-тис-ти-чес-ки» — и на трезвую голову не выговоришь! А я вот назло ее переживу. И потом, кто знает, может, когда все мы передохнем, никто за Ки и гроша ломаного не даст. Скажите это ей. По-вашему, что лучше: получить двести пятьдесят тысяч сейчас или ждать, пока превратишься в развалину и не выручишь ничего за весь остров?… До пятницы мы должны получить все четыре подписи, иначе сделка не состоится. Честное слово, по-моему, Китти выбрала неудачное время для путешествий.
— Это я ей посоветовал исчезнуть из города, — сообщил Шейн. — И еще до того, как речь зашла о миллионе долларов, в который я, признаться, верю с трудом.
— Полагаете, нас надуют? — Барбара сдвинула брови. — Но у них неплохо пошло дело в Тампе, и они хотят его расширить. И Гаспар — как раз то, что им нужно. Впрочем, что мне за дело, отчего эти бизнесмены предлагают тебе миллион или два? Они ведь совсем другие люди, не такие, как мы с вами, Боже упаси! К примеру, мы видим на Гаспаре чудные пляжи, роскошные мангры и совершенно бесценную вещь — уединение. А они видят пальмы, аккуратно подстриженные лужайки, двенадцать домов, в каждом по две ванные комнаты, колонны, гараж на две машины и чистую прибыль в сорок тысяч с дома.
— Значит, для них это обычная сделка? — осведомился Шейн.
— А что ж еще? Майкл, я слышала, вы не дурак выпить, а тут, гляжу, едва пригубили.
Шейн сделал еще глоток и неожиданно поднялся.
— Итак, вы
— Неужели вы собираетесь в этот час вернуться к Китти?
— Думаю, она не спит, а спит — так разбужу. Какой смысл с этим тянуть? Ведь ответ должен быть однозначным — «да» или «нет».
— Все-таки вы с ней спите, — заключила Барбара, всем телом подавшись к нему; груди зазывно колыхнулись под казакином. — Но я вас так просто не отпущу. Учтите, Майкл, это не просто передача собственности, а нечто большее. Раз уж нет другого способа вырвать вас из когтей Китти, я скажу вам правду. Ну-ну, не хмурьтесь! Получит ваша Китти свои двести пятьдесят тысяч — ей что, мало? Ей непременно надо заполучить еще и вас? Наливайте себе, не стесняйтесь!
— Не понимаю, какого черта… — пробормотал Шейн.
— Да ладно, Майкл, не будьте дураком!
Она поднялась с дивана и оказалась выше, чем он предполагал, почти вровень с ним. Она взяла его стакан, подошла с ним к бару, налила коньяка и протянула ему.
— Садитесь. Я расскажу вам необыкновенную историю этого миллиона. Поначалу, быть может, вы мне не поверите, но в том, что это вас заинтригует, я не сомневаюсь. — Она чуть ли не насильно впихнула ему в руку стакан. — Садитесь, вам говорят!
Шейн позволил подвести себя к креслу и, слегка пожав плечами, сел. Прямо перед ним на стене висели барочные часы; часовая стрелка приближалась к трем. Минут через пятнадцать позвонит Рурк.
7
Барбара оперлась на низкий столик. Майкл глядел на нее снизу вверх. Их колени почти соприкасались.
— Я надеялась, что Китти об этом не пронюхает, — сказала Барбара. — У нее ведь волчий аппетит… Разумеется, вы правы: миллион долларов за Гаспар в том состоянии, в каком он находится, — это абсурд. Это же будет тринадцать тысяч за акр, притом, что к большинству этих акров могут подобраться лишь комары да бульдозеры. Увы, мы обманули беднягу Куоррелза, этого дальновидного, можно сказать, гениального бизнесмена. Так вот, если вы выпьете свой коньяк и позволите положить вам руку на колено, чтобы должным образом подчеркнуть каждый пункт нашей программы, то я поведаю, как нам это удалось. — И, не дожидаясь ответа, она положила ему на колено руку. — А почему вы хромаете, Майкл? Что у вас с ногой?
— Затекла от езды в этом чертовом «фольксвагене».
— Бедняжка! — сочувственно протянула она. — Немцы сконструировали этот автомобиль, явно не рассчитывая на таких гигантов. — Она чуть сжала его колено. — Вам, надо думать, предисловия не нужны, вы хотите, чтоб сразу я приступила к контракту на миллион долларов? Хорошо, Майкл, секрет прост: Куоррелз покупает не землю, а зарытый в земле клад.
Шейн состроил недоверчивую гримасу, и она радостно засмеялась.
— Погодите. Вы слышали, что этот остров носит имя одного из последних флоридских пиратов — Хосе Гаспара? Его замок находился на Сент-Питерсбурском шоссе, но, по давней традиции, пленников, за которых они желали получить выкуп, свозили сюда. Я, естественно, не собираюсь убеждать вас, что гаспарилья зарыла перед нашим домом ларец с дублонами и что у нас есть карта с точным обозначением места. Не то чтобы у нас ее нет — напротив, есть, и превосходная, только она указывает путь не к пиратскому, а к плутовскому сокровищу.
— Прошу вас, Барбара, нельзя ли ближе к делу? Позволю себе напомнить: у меня вертолет.
Женщина залпом осушила полстакана мартини.
— Терпение, друг мой, я же говорила: джин развязывает мне язык. Мистер Куоррелз нам тоже сперва не поверил, но теперь изменил мнение, и вы, мой милый скептик, его измените, когда я закончу.
— Если здесь зарыто сокровище и у вас есть карта, то почему бы вам самим его не вырыть, вместо того чтобы продавать землю Куоррелзу?
— Думаете, мы не пытались? Вот, смотрите! — она повернула руки ладонями вверх. — Теперь почти не видно, но, клянусь, еще недавно они были все в мозолях.