Майндсайт. Новая наука личной трансформации
Шрифт:
На следующей неделе мне сообщили, что кто-то нашел под кустом у входа в здание настоящие гранаты. Брюс утверждал, что ничего о них не знает. Однако вскоре в его шкафчике обнаружили чеку от гранаты, и не одну, и Брюса поместили в закрытое отделение, а затем и вовсе перевели в другую больницу. У меня больше не было возможности работать с ним. Я до сих пор иногда думаю, частью какого искаженного воспоминания являлись те гранаты.
Как формируются и возвращаются воспоминания
За прошедшие с моей встречи с Брюсом годы появилось большое количество научных работ, снабдивших нас некой системой для понимания и лечения ПТСР. К концу 1980-х годов несколько исследовательских центров добавили еще пару кусочков в общую мозаику функционирования нашей памяти. Данные открытия помогли сформировать
Чтобы понять травматичные воспоминания, стоит проанализировать функционирование памяти. Воспоминание – это механизм, заставляющий впечатления, полученные в настоящем, влиять на нас в будущем.
Для мозга новый опыт означает спонтанную активность нейронов (см. главу 2, раздел «Мозг: инструкция пользователя» ). Когда с нами что-то происходит, кластеры нейронов включаются в действие, передавая дальше электрические импульсы. Работа гена и выработка протеина создают новые синапсы, укрепляют существующие, изменяют наборы выделяемых рецепторами нейромедиаторов и стимулируют рост новых нейронов. Они также приводят к уплотнению изолирующей миелиновой оболочки вокруг соединительных волокон и повышают скорость передачи электрического импульса {20} .
20
Миелин – это липидная оболочка, работающая по принципу изоляции и способствующая току ионов (аналогу электрического тока), ускоряя его в сто раз. На участках серого цвета синапсы находятся в коре и миелин отсутствует, но, когда миелин покрывает длинные зоны аксонов, они белеют, поэтому такие участки аксонов называют белым веществом.
Как известно, передающие импульсы нейроны связываются вместе {21} . Относительно памяти кодирование опыта происходит, когда нейроны срабатывают группами [39] . Чем чаще активируются кластеры нейронов, тем вероятнее, что и в будущем они будут «включаться» вместе. Импульс, провоцирующий извлечение воспоминания – внутреннего (мысли или чувства) или внешнего события, вызывает каким-то образом у мозга ассоциацию со случаем из прошлого. Мозг работает как своего рода прогнозирующее устройство: он постоянно готовится к будущему на основании прошлого. Воспоминания обусловливают наше восприятие настоящего за счет «фильтра», через который мы смотрим и автоматически предполагаем, что произойдет дальше. Так, паттерны, кодируемые нами внутри воспоминаний, действительно предопределяют наше восприятие и взаимодействие с окружающим миром.
21
Эту фразу обычно приписывают канадскому врачу и психологу Дональду Хеббу. Он постулировал, что нейроны, срабатывающие одновременно, с большей вероятностью станут активироваться синхронно и в будущем. Такая ассоциативная связь лежит в основе термина «синапс Хебба», означающего повышенную связанность нейронов, срабатывавших вместе ранее. Норман Дойдж приписывает данную расхожую формулировку нейробиологу Карле Шатц, но отмечает, что в 1888 году Зигмунд Фрейд высказал похожее предположение, назвав это законом ассоциативности по одновременности. Практически все исследования памяти подтвердили правильность предположений Хебба и Фрейда. Например, психиатр Эрик Кандель исследовал данную систему у морских слизняков и обнаружил у них зачатки механизма обучения, получив в 2000 году Нобелевскую премию за огромный вклад в науку.
39
См.
У механизма извлечения воспоминаний имеется важное свойство. Его удалось тщательно изучить только в последние двадцать пять лет: когда мы достаем из внутреннего хранилища закодированное воспоминание, оно не обязательно распознается как нечто из прошлого.
Возьмем, к примеру, катание на велосипеде. Вы садитесь на велосипед и просто едете, а в мозге срабатывают кластеры нейронов, позволяющие крутить педали, держать равновесие и тормозить.
Это один тип воспоминания: событие в прошлом (попытки научиться кататься на велосипеде) повлияли на ваше поведение в настоящем (вы на нем катаетесь), но вы не ощущаете сегодняшнюю велопрогулку как воспоминание о том дне, когда у вас впервые получилось это сделать.
Если же я попрошу вас припомнить самое первое катание на велосипеде, вы задумаетесь, просканируете хранилище памяти, и, допустим, у вас возникнет образ папы или старшей сестры, которые бежали за вами, вы вспомните страх и боль от первого падения или восторг от того, что вам удалось-таки добраться до ближайшего поворота. Когда такие профили заполняют поле осознанности, вы точно знаете, что вспоминаете что-то из прошлого.
Два типа обработки воспоминаний тесно связаны в нашей повседневной жизни. Те, что помогают нам крутить педали, называются имплицитными воспоминаниями, а способность вспомнить день, когда мы научились кататься, – эксплицитными воспоминаниями.
Я подчеркиваю это потому, что обычно под словом «воспоминание» понимается эксплицитный вариант. Однако недавние исследования мозга позволяют нам понять данные различия. Они также помогают разобраться, как имплицитная память влияет на наше настоящее таким образом, что мы даже не осознаём воздействия прошлого. Именно эти открытия наконец позволили понять причину, по которой Брюса преследовали воспоминания.
Давайте начнем с самого начала: с имплицитных воспоминаний, возникающих еще до нашего появления на свет.
Имплицитная память: основные фрагменты головоломки ментального опыта
Оба раза, когда моя жена была беременна, я часто пел детям старую русскую песню, которую слышал от бабушки. В ней ребенок описывает любовь к жизни и к маме: «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я». Я пел ее по-русски и по-английски на последнем триместре беременности супруги, потому что в это время слуховая система плода уже достаточно развита для восприятия звуков сквозь амниотическую жидкость. Потом, когда детям исполнилась неделя, я провел с каждым из них эксперимент, для чего пригласил коллегу. (Я знаю, что это не было контролируемое исследование, но зато мы повеселились.) Не говоря ему, какую именно песню я пел беременной жене, я спел по очереди три разных. Не было никаких сомнений: когда дети слышали знакомые мелодию и слова, они открывали глаза шире, становились активнее, и мой коллега легко определил изменения в их уровне внимания. Так, в мозге детей записалось перцептивное воспоминание. (Сейчас они не разрешают мне петь. Наверное, сквозь плаценту мой голос казался лучше.)
Мы кодируем имплицитные воспоминания на протяжении всей жизни, и многие исследователи считают, что в первые восемнадцать месяцев мы фиксируем только их. Ребенок кодирует запахи и звуки, связанные с домом и родителями, ощущение голода в животе, упоительный вкус теплого молока, страх громких и злобных голосов и то, как напрягается тело мамы во время визита одного родственника. Имплицитная память зашифровывает впечатления, эмоции и телесные ощущения, включая появляющиеся по мере нашего роста умения ползать, ходить, разговаривать или кататься на велосипеде.
Имплицитная память также использует способность мозга обобщать на основании опыта, и именно таким образом мы создаем ментальные модели на базе повторяющихся событий. Это уже сложнее связывания нейронов, активирующихся одновременно. Наш мозг подытоживает и объединяет похожие события в одну прототипную репрезентацию, называемую схемой. Если мама обнимает маленького сына каждый вечер, приходя с работы домой, у него в голове появится ментальная модель, в которой возвращение мамы наполнено лаской и чувством единения.