Майор Бойцов желает познакомиться
Шрифт:
— Иди ко мне, рыжая, — бурчит, нависая сверху.
Обнимаю тяжело дышащего майора сразу всеми конечностями, совсем как австралийская коала - ствол дерева. Запрокидываю голову от наслаждения, как только чувствую раскаленный член внутри.
Тимур трахает размашисто и жадно. Варварски целует шею, сминает грудь. Перестает быть джентльменом, если он вообще знает, как им быть. Мне кажется, в этом мужчине столько первобытного, что даже ментальный джентльмен бы сбежал, роняя тапки.
Мир расходится на наши всхлипы, вздохи
Совершив последний удар бедрами, тяжелое тело замирает. Замечаю, как дергается кадык и меняется цвет темных глаз.
Оргазм Бойцова такой же, как он сам. Резкий и обстоятельный. Перевернувшись, растекаюсь по широкой, твердой груди и приподнявшись, нежно целую его в губы. Вспыхиваю, ощущая на них необычный привкус.
— Спасибо, — шепчу, укладываясь на плечо.
— Старость, — усмехается Бойцов, тяжело дыша. — Даже на тройку приходится постараться.
Отпускаю смешок, понимая, как обидела его своими словами тогда, возле усадьбы Лымарских.
— Я на тебя злилась, — признаюсь доверчиво. — Поэтому нагрубила…
— Да понял, — кивает.
Мы ещё около часа пытаемся поспать, а потом по очереди принимаем душ и одеваемся. Для меня такое тесное общение с мужчиной впервые, поэтому смущаюсь, а Тимур ведет себя как ни в чем ни бывало.
Это вызывает странное ощущение, вроде легкой ревности.
Вооружившись обновленным списком гостей, проходимся по нему еще раз, делая отметки в телефонах. На одной из многочисленных фамилий Тимур меняется в лице, но тут же, когда я это замечаю и спрашиваю в чем дело, отшучивается, что не выспался из-за меня же.
В саду сегодня оказывается гораздо оживленнее, чем было вчера. Повсюду снуют официанты, накрывающие столы, и разнорабочие, устанавливающие декорации. Масштабность праздника, задуманного Риммой Викторовной, впечатляет.
Тимур озирается, словно кого-то ищет в толпе, а потом его локоть становится каменным. Коротко мне кивнув, уходит.
Сложив руки на груди, наблюдаю, как он удаляется к одной из пар, вероятно, из только что приехавших на праздник. Бойцов пожимает руку седоватому, представительному мужчине лет пятидесяти и отзывает в сторону его спутницу — молодую, стройную блондинку.
Приглядевшись, замираю, потому что узнаю в ней бывшую жену майора, фотографию которой он так бережно хранит в солнцезащитном козырьке своего автомобиля.
Глава
20.
— Ты слишком громко думаешь, Валерия, — усмехается Тимур, поправляя ремень на брюках.
Затем он аккуратно задевает воротник моей нежно-розовой рубашки и приглаживает разлетающиеся в сторону, непослушные волосы.
Мы всё ещё прогуливаемся по саду перед торжественным обедом, на котором Римма Харисовна выступит со своей речью.
— О чем ты? — нервничаю, озираясь.
— Об Алёне.
Он
Девушка будто чувствует, поворачивается и внимательно смотрит на нас. Игриво, очень по-женски ведет хрупким плечиком, придерживает белоснежные, блестящие волосы и что-то говорит своему спутнику. Потом снова смотрит на нас, открыто улыбается и машет Бойцову.
Майор тут же отворачивается. Стискивает зубы.
Я — в ауте.
— Это.. её муж?
Надеюсь, Тимур не замечает надежды в моем голосе?
Однако я просто представить не могу, что какая-то женщина могла променять майора на этого пусть и представительного, но старика. Если только ей не нужны его деньги. В голове цветными карандашами уже вырисовывается удобная картинка — Алёна — алчная, неприятная женщина. Её не интересовал Тимур как мужчина, как личность и достойный офицер. Ведь только, чтобы поддерживать подобный цвет волос нужно тысяч пятнадцать в месяц. На такую, как бывшая Бойцова, наверняка полсотни специалистов трудятся — косметолог, мастер по маникюру и педикюру, массажист, стилист, грумер…
Ой, нет. Последнее не то…
Смеюсь про себя ровно до тех пор, пока Тимур не ломает вдребезги мою идеальную теорию о бедном майоре и жадной искательнице денежной наживы:
— Это её отец, Лера. Ворошилов Эдуард Александрович.
— Ворошилов? — приподнимаю брови. — Тот… тот самый?
— Ага, — кивает Бойцов, опрокидывая в себя бокал с яблочным соком и убирая стакан на стол. — Третья строчка в российском «Форбс». Миллиардер и основатель «РосМеталла».
— Черный король…
— Да, всё верно. Черная металлургия — основная сфера его активов.
— Блин, — с досадой потирая нос, произношу.
Ревность по венам растекается стремительнее, чем следовало бы. Ревность и зависть. Ещё с утра, после проведенной вместе с Тимуром ночи, я была самой счастливой, а сейчас становится горько и пусто от того, какие мы с ним разные.
У меня-то из основной сферы активов только сломанный насос и починенный собственными руками системный блок. Ну, ещё «Пошлая Молли», ладно…
А из отношений — Николаша и его мамаша с фунчозой.
Бойцов же был женат на «черной» принцессе, дочери самого богатого человека региона. Миллиардера и мецената.
Черт.
Сразу же все складывается. Его вчерашняя уверенность на ужине и знание этикета. И то, как он костюмы носит. Например, сегодняшний. Будто для него этого обыденность.
— Я думала, такие как… она, хмм, только за своих замуж выходят, — произношу потерянно.
— Все так думали, — усмехается Тимур. — Поверь мне, Эдуард Александрович выбор дочери не оценил. По крайней мере, сразу.
— Стало быть, потом оценил?
— Скажем так, расстались мы полюбовно.
Да, действительно. Здоровались Тимур с Ворошиловым, как старые хорошие друзья, а не как враги.