Майор запаса
Шрифт:
— Мне он нравится больше, чем этот Торкель.
К ним подошла взволнованная Шинид.
— Ты видела его? — спросила она у Яны. — Я думала, он с тобой.
— Нет — если ты о Шоне, — сказала Яна и загадочно улыбнулась. — Но я должна вам кое-что сказать. Мы нашли их не сами, — она показала на жертв катастрофы. — Нас сюда направили!
Глаза Шинид засветились надеждой.
— Направили именно в это место? — переспросила она.
Яна кивнула.
— И это еще не все. Они уверены, что и их тоже сюда направили! Я догадываюсь, что только один человек, которого сейчас здесь нет, мог устроить так, что мы все спаслись, однако я никак не могу понять, Шинид, как ему это удалось? — Яна пристально посмотрела Шинид в глаза. — Доктор
Шинид посмотрела на Яну долгим взглядом, потом сказала:
— Если такая сеть действительно есть — то, по-моему, то, о чем ты говоришь, вполне возможно. Я не очень хорошо знаю, что там под землей. Мне больше по душе открытые просторы, — с этими словами Шинид скинула с плеча рюкзак и принялась в нем рыться, что-то разыскивая. — У меня есть запасная одежда, можешь переодеться. И вот еще кое-что — тебе, Клодах, пригодится.
— Никто не смотрел, что там дальше, за этой пещерой? — спокойно, но настойчиво спросила Клодах. Яна покачала головой.
— У нас было чем заняться помимо исследований.
— Вот и хорошо, — сказала явно успокоенная Клодах и довольно фыркнула, потом спросила у Яны, кому из раненых помощь требуется в первую очередь, и взялась за дело. Она промывала раны, зашивала их, намазывала целебными мазями, бинтовала и слушала — и постепенно узнала все подробности двух разных катастроф.
Когда началось извержение вулкана, шаттл как раз шел на посадку. Его захватило воздушной волной вулканического выброса и опрокинуло на бок. Девять пассажиров погибли сразу, когда шаттл ударился о землю. Но энергичный молодой командир корабля, капитан Грин, сумел быстро организовать остальных и вывести людей из корабля, пока воздушные шлюзы еще не затопило водой. Им удалось выбраться из опасной зоны, когда слой горячей грязи был всего в несколько сантиметров и еще не доходил и до щиколоток. Они задержались только для того, чтобы распределить захваченные из корабля вещи, перевязать обожженные, обваренные кипящей грязью раны и наложить шины на сломанные кости, а потом быстро пошли к западному краю долины, подальше от бушующего вулкана. Люди старались отойти как можно дальше — насколько хватило сил. Ветер дул с востока, и, таким образом, они выбрали наиболее безопасное направление — на запад. Правда, это произошло случайно — сам пилот думал, что ведет людей к зоне шахтных разработок, которая, как ему казалось, должна была находиться где-то в той стороне. Но когда шаттл ударился о землю, пилот был контужен и перепутал направление.
— Примечательно, что все мы так или иначе собрались в этом месте, — заметил Стив Марголис. — Похоже, здесь — один из входов в разветвленную систему подземных пустот. И две разные группы могли пройти сюда из довольно отдаленных друг от друга точек. Из этой пещеры есть другие выходы? — спросил он, оглядывая пещеру.
Капитан Грин пожал плечами:
— Может, и есть. Нам не было нужды исследовать всю пещеру — снаружи есть ручей, и мы решили остаться здесь, рядом с выходом.
— Мы вернемся сюда позже, с соответствующим оборудованием, и все как следует осмотрим, — твердым командирским тоном сказал доктор Фиске. — А сейчас надо сообщить наши координаты на космобазу и доставить раненых в госпиталь. Мне кажется, что это именно такое место, которое наши разведывательные партии искали все эти годы. Доктор Марголис, у вас, наверное, есть какое-нибудь средство связи с базой?
— Да-да, конечно, — кивнул Стив и вскочил на ноги. —
— Я сам с ними поговорю, — отрывисто сказал Торкель. Потом, заметив, как помрачнел и нахмурился его отец, Торкель натянуто улыбнулся Стиву — это была бледная тень его прежней любезной улыбки. — То есть я бы предпочел сам связаться с базой, пока вы с моим отцом будете обсуждать положение.
Капитан Грин кивнул самому здоровому из своей команды, маленькому шустрому негру. Тот помог Торкелю отстегнуть комм от пояса Стива и пошел с ним.
— А пока вы будете болтать, доктор Фиске, я займусь вашей рукой, — сказала Клодах ученому. Она присела перед Фиске-старшим и ловко размотала неуклюжую, наспех наложенную повязку.
— Мадам, я так давно этого жду, — с достоинством ответил Фиске, отдавая больную руку в распоряжение целительницы. — Конечно, я мог бы... Ох! Как вам это удалось? — Фиске удивленно посмотрел на свою по-новому перевязанную руку, потом — очень уважительно — на Клодах.
— Я уже давно этим занимаюсь, поднаторела, — сказала Клодах. Потом она ненадолго опустила отрез полотна в горшочек с раствором, который был у нее вместо гипса, и быстрыми, точными движениями плотно обмотала мокрым бинтом место перелома. Когда Клодах закрепила бинт и отерла руки, повязка уже затвердела. — Так вам будет гораздо удобнее.
— Она затвердела... Глазам своим не верю!.. — сказал Фиске, для пробы постучав пальцем по импровизированной шине.
Клодах мягко, но настойчиво взяла его руку, обернула куском полотна и притянула больную конечность к туловищу. Потом целительница взялась за пропитавшуюся кровью повязку на бедре ученого.
— Здесь придется накладывать швы, — сказала она, осмотрев рану.
— Рану промыли и перевязали, — напомнил Фиске и быстро вдохнул, с трудом вынося вид открытой раны на собственном теле.
— Да, ее хорошо обработали, — согласилась Клодах и ляпнула на рану пригоршню целебной мази.
Фиске уже собрался зашипеть, но вдруг удивленно замолк.
— Но мне не больно!..
— Хорошее лекарство не обязательно горькое или болючее. Никогда не понимала, откуда взялось это древнее заблуждение, — сказала Клодах, вложив в эти слова все презрение опытного лекаря с богатой практикой. Из отдельного мешочка целительница достала иголку с уже вдетой ниткой и стала стягивать рану аккуратными, едва заметными швами.
Хотя вначале Фиске смотрел на ее манипуляции с недоверием, но постепенно его зачаровали быстрые, точные движения искусных рук Клодах.
— Где вы всему этому научились? — почтительно спросил он.
— Жизнь на Сурсе учит многим полезным штукам, — спокойно ответила женщина и затянула последний узелок. — Это не то, конечно, что используют ваши медики, но зато оно действует. А разве не это самое главное в любой медицине? Еще где-нибудь болит?
На ноге Фиске-старшего было еще несколько небольших ранок. Клодах смазала и их и тоже стянула парой аккуратных стежков. Потом она наложила компресс из прохладной, приятно пахнущей мази на распухшую, отечную лодыжку ученого.
Пока Торкель и маленький негр вызывали по радио вертолет, а Клодах возилась с ранами доктора Фиске, Яна помогала Банике разогреть еду, которую спасатели прихватили с собой на такой случай. Когда Клодах закончила обрабатывать раны Фиске-старшего, густое мясное рагу уже вывалили в глубокий летный шлем, разбавили водой до нужной консистенции и разогрели на костре. Шлем служил котелком, а вешали его за подбородочный ремешок. Яна предложила пожилому ученому порцию рагу, и тот с благодарностью принял угощение. В обращении Фиске-старшего не было и тени угрюмости или грубости, что выгодно отличало его от сына.