Майя
Шрифт:
Пищепотребительные запасы домашнего производства казались пронзительно-интимными даже с учётом всего нового богатого опыта Майи. Их делал своими руками знакомый (пускай и шапочно) человек. Пропитавший Срамное измерение инцест немного пугал Майю, она была не уверена, что эти моменты стоит описывать, возможно, приготовление пищи для близких родственников разумнее опустить так же, как и насилие над несовершеннолетними.
С другой стороны… это ведь неотъемлемая часть культуры Срамного измерения. И так ещё придётся поломать голову над тем, как обойти в произведении момент с детьми, не нарушая картины мира. Наверное, просто
Майя решила, что напишет две книги. Ту самую художественную, которую уже начала, и ещё одну, близкую к научному анализу, на тему своих размышлений и выводов о тонкостях человеческой культуры.
Оставшееся время в Срамном измерении она и посвятила в основном работе над этими текстами. Поняла, что дома сразу навалится пятый курс, и она не сможет взяться за дело, а потом выветрятся впечатления.
Майя купила флешку с крепежом, в который можно продеть цепочку, и собиралась надеть её как украшение перед последним днём в Срамном измерении: её браслет и кулон перенеслись вместе с одеждой из реальности, и вероятность протащить так домой материалы и наработки была очень высока.
Кроме текстов, на которыми работала в последние недели, Майя сохранила на флешку много непристойных снимков и несколько видео: коротких роликов, одну свою запись с трансляции (собираясь тут же её удалить, если картинка не поменяется на внешность Алисы) и пару переиначенных экранизаций книг, которые читала в нормальном виде.
Стримы она тоже продолжала вести, чаще всего используя запасы, уложенные Алисиной мамой в клетчатые сумки. Продукты питания в них были очень необычными и дарили взрывы эмоций, невзирая на привыкание. Если употреблять их дозированно, разумеется. В огромных количествах восприятие притуплялось. И зачем во время оргии принуждать к чрезмерному пищепринятию, портя ощущения?..
Тридцатого августа Майя заказала полномасштабный клининг в съёмной квартире: хотелось, чтобы Алиса не подумала о ней дурного, когда въедет на жилплощадь. Продукты из холодильного шкафа Майя почти все всё-таки утилизировала, оставила лишь то, что было в нетронутых заводских упаковках, и, долго поразмышляв, сохранила большую часть продуктов питания Алисиной матери, хотя всё-таки стыдливо спрятала их в один из ящиков пищеблочного гарнитура.
Пока проводили уборку, Майя напоследок посмотрела во дворе шоу эксгибициониста и полученные бонусом плоды его трудов — шаурму — взяла для вечерней трансляции. Проводить её было грустно, потому что это было в последний раз. Но она и выложилась на полную, рассказав вдобавок о впечатлениях от получения продукта питания.
Отключив стрим, прибравшись и проверив всё напоследок, Майя приняла душ и наконец-то критически осмотрела себя. М-да, в вузе ждёт нехилая выволочка: кажется, ощутимо увеличился не только живот, но и руки с бёдрами, да и щёки стали несколько пухловатыми, как у начинающих певичек. Но первые месяц-полтора будут сплошные начитки, и непотребство, пожалуй, реально скрывать одеждой. Придётся усилено заниматься спортом, и, похоже, взять паузу в развлечениях для взрослых. К началу практических занятий Майе следует привести себя в порядок…
Вот же: за всякие удовольствия приходится расплачиваться…
Она даже сделала перед сном пятнадцатиминутку усиленных упражнений и приняла душ ещё раз, после чего надела на шею заветную
Заснуть долго не получалось. Сначала Майя вскочила и снова вставила накопитель информации в ноутбук, загрузив его фото и видео материалами под завязку. Потом попробовала уснуть ещё раз, но вдруг испугалась, что не сможет собственноручно придать удивительный вкус овощам по сохранённым рецептам, и взялась думать о них с тоской — а потом опять вскочила и принесла из шкафа в пищеблоке два бутылька, поставив их у кровати. Если повезёт, можно будет попробовать переправить.
Уже почти уснув, Майя вспомнила о том, что могла испачкать утилизируемыми уже после клининга продуктами питания унитаз, и метнулась в его комнатушку с влажными салфетками.
Наверное, в реальности первое время будет очень непривычно.
А может, и нет. Человек ведь довольно быстро адаптируется после турпоездки в страну с другой культурой, к примеру…
В конце концов, Майя включила какой-то безумный сериал и в последний раз задремала под разнузданный быт здешних жителей…
Пробудившись тридцать первого августа, которое сама обозначила точкой возвращения в своей ожившей книге, и поняв, что всё ещё находится в Срамном измерении, Майя первым делом свесилась с кровати и подхватила две трёхлитровые банки — с консервированными огурцами и консервированными арбузными дольками. Но через пятнадцать минут пришлось оставить их: требовалось провести гигиену интимного отверстия, пописать и хотелось хлебнуть напиток для уединённого расслабления. С дымящейся чашкой Майя вернулась в комнату, с трудом влезла в джинсы, в которых перенеслась в Срамное измерение в начале лета, натянула свой выстиранный топик и тут же старательно приобняла драгоценные бутыльки одной рукой.
Проверила флешку на шее.
Часы показывали половину одиннадцатого. Включить, что ли, ещё какое-то кино напоследок… Подумав, она запустила вчерашний сериал на Алисином телефоне. И даже почти увлеклась невероятным сюжетом, когда…
Майя вдруг оглушительно чихнула, всего на секунду зажмурившись, но голова наполнилась прямо-таки звоном, а рука — вот же! — соскользнула с драгоценных банок.
И межпространственная туристка поняла, что теперь сидит на своей собственной смятой постели, дома, в реальности.
Ну хотя бы флешка на цепочке осталась…
Глава 21
Возвращение в реальность
— Алиса! — позвала Майя, выпуская заветную флешку, к которой первым делом потянулась рука после нескольких секунд сожалений о навеки потерянной консервации. — Алиса!
Никто не отзывался.
В квартире было не прибрано и как-то неряшливо. Всюду валялись смятые бумажные салфетки. На комоде около лампы вызывающе непристойно высилась ёмкость от напитка для уединённого расслабления с подтёком кофейной крошки с внешней стороны.
Майя вздрогнула. В реальности это смотрелось дико.
Она сбегала в ванную, достала из шкафа под раковиной резиновые перчатки, и, брезгливо подхватив ёмкость за одну из дужек, отнесла в пищеблок. Там тоже творилось что-то жуткое: все жалюзи над поверхностями для резки подняты, в раковине на виду — грязные формы.
Похоже, придётся снова смириться и убрать это самой, как тогда, в гостях у Алисиных родных. Но в цивилизованном пищеблоке такое казалось ещё более противным и странным.