Мажор и Отличница
Шрифт:
Глава 29
Целых полчаса пытаюсь сконцентрироваться на лекции — бесполезно. Нудный шепот профессора долетает до моего лба, рикошетит и стрелой несется обратно к доске. Меня это не сильно заботит, так как за прошлые недели мне удалось выработать для себя приемлемый график самообучения. Благодаря этому я смогу своими силами изучить все супер-скучные предметы и не попаду под забор позднего понимания, грозящий неудами и пересдачами.
А ведь с одной стороны, именно этого я и хотела.
И
«Я передумала видеться с ней в этот раз»
«…Передумала…»
«…Видеться с ней…»
Почему, несмотря на безукоризненное исполнение моего желания, на душе так противно сыро, словно кто-то развесил месячную стирку, и та никак не желает высохнуть.
И почему я постоянно вспоминаю Янкины погрустневшие, как у брошенного котенка, глаза?
Погрустит и забудет.
Пытаюсь убедить себя, но ничего не выходит.
И папа тоже… непонятный мужчина.
Ведь я прекрасно вижу, как его огорчает нездоровое Янкино желание побыть с мамой, но при этом он впал в еще большую меланхолию, чем я, услышав ее благородное отречение от права снова повидаться с этой женщиной-кукушкой, чей язык по странности не отсыхает, когда она нарекает себя матерью.
Злая на себя за неспособность сосредоточиться на лекции, достаю из сумки маленький альбом и открываю чистую страницу. Но и здесь возникает аномалия…
Дело в том, что прототип главного антагониста моей комикс-истории внезапно начал вести себя как вполне адекватное и страшно милое создание, поэтому теперь несколько совестно рисовать некоторых в экс-привычном амплуа.
К стыду, мне сегодня снова снился бесстыжий сон.
Это все совершенно точно проделки карбонары. Вот никаких сомнений. А еще виноват новый формат неожиданных встреч с Ветровым после пар, когда он не смотрит демоном возмездия, а улыбаясь интересуется, как проходит день, понятны ли предметы и все ли у меня хорошо.
В понедельник он перехватил меня сразу после перового занятия. Отошел со мной в сторону от любопытствующих однокурсников и сворачивающих шеи однокурсниц и участливо спросил почему я плакала. Не нужна ли мне его помощь?
Если можно от одного вопроса поплыть к розовым фламинго, то я, кажется, удачно плыла и чуть не прибилась головой к берегу, пока не осознала всю нелепость своего ошарашенного вида. Начала зачем-то фальшиво смеяться и махать рукой, убеждая удивленного старшекурсника, что я таким образом шутила, а он зачем-то взял и поверил в эту ерунду.
Рука-лицо, прием-прием.
Он тогда ничего не ответил. Только нахмурил брови и долго смотрел прямо в глаза. У меня чуть было не
— Ты всю неделю сама не своя. — говорит Катька, когда мы покидаем аудиторию вязкой тягомотины, которую язык отказывается нарекать лекцией, и движемся в сторону столовой.
— Просто не выспалась. Сейчас ароматный кофе и свежая булочка обязательно все исправят.
— Я возьму две булочки, — кивает головой подруга, — Кажется, после пары мой вес скатился к критическому минимуму и мне срочно нужны углеводы. А еще я хотела тебе кое-что рассказать, — тише сообщает она, чуть краснея.
— Так-так-так, я вся внимания.
— Меня Стас позвал в кино.
— Так это же здорово! Мне не зря показалось, что вы очень хорошо беседовали в тот раз в клубе?
— Ну не то чтобы прямо вау… — скрывая довольную улыбку, тянет подруга, поправляя волосы, — Но вполне себе. И, кстати, ты мне так и не рассказала детально как Ветров тебя довез тогда до дома и почему ты так рано решила уехать?
— Я уже миллион раз тебе говорила, что мы по пути не уходили в межгалактическое путешествие. Просто довез до подъезда и уехал.
У меня так и не получилось поделиться с Катей историей об извращенце, поцеловавшем меня в клубе. И вообще я для себя решила забыть этот постыдный эпизод собственной биографии. И не фантазировать о том, чего не могло бы быть. Тем более я не сказала ей, как Ветров практически вынудил меня сообщить ему о случившемся. К чести наставника, его додики — Аверин к их числу не относится — меня ни разу не чморили этим моментом. А значит, он не раскрывал им темную тайну первогодки.
Улыбка сама появляется на губах.
— Он тебе нравится, да? — вдруг обрушивает на меня странное заявление Катя.
— Он — это кто?
— Ну кто еще, наставник твой. И не делай такие глаза. Ты всегда вот так стараешься скрыть улыбку, когда кто-то рядом говорит о том, какой он классный. И знаешь, мне кажется, ты ему тоже нравишься.
— Ты с ума сошла. Как тебе такое в голову пришло?!
— Очень просто. Между вами всегда искрит, когда вы рядом! Я каждый раз вижу молнии, они так и бьют страстью.
— Тебе следует посетить окулиста. Желательно в самое ближайшее время. Вдруг еще и розовых пони начнешь вокруг себя замечать.
— Мой папа как раз окулист, — громко смеется Катя, — У меня зрение 120.
— Тогда это галлюцинации. Сходи к неврологу. Между нами точно ничего не искрит.
Стараюсь звучать максимально уверенно, хотя предательский голос внутри как бы невзначай уточняет: «а вдруг и правда искрит?»
— Тогда ты не откажешься пойти с нами?
— На свидание?
Сходим еще раз на свидание на неделе? — всплывает в голове голос наставника, который я усиленно стараюсь отогнать метлами.