Мажор и Отличница
Шрифт:
— Это все нам? — кокетничает брюнетка, в то время как Мила сидит ежиком и неуверенно смотрит в кофе. — Мы столько не съедим.
— Мы всегда будем рады помочь, — ни на секунду не теряется Тоха и получает от меня удар под столом. — Дорогие девушки… Но вы, ешьте-ешьте. Все ради вас.
— Кофе не отравлен, — хмыкая, сообщает Дэн Милке, придвигаясь чуть ближе к моему первогодку и заглядывая вместе с ней в бумажный стаканчик.
Я уже жалею, что рядом с ней сидит он, а не я.
— Почему я должна тебе верить? — серьезно озвучивает Райская и смотрит на моего
— Потому что рыжие никогда не врут, — наконец серьезно отвечает Кот, немного успокоившись.
— Спорное высказывание. — делая маленький глоток, парирует Мила, — Но рыжие никогда не седеют.
— Откуда ты знаешь? — удивленно распахивает свои зеленые глаза Дэн.
— Потому что моя первогодка умнее моего друга, — отвечаю я с легкой улыбкой на губах, желая прервать их общение, которое начинает действовать мне на нервы. — Как ваши пары, девушки?
— Пары просто ужасные, очень изматывающие, — откусывая булочку рассказывает Катя, — И потому мы решили отдохнуть на выходных и сходить в кино.
— Мы можем присоединиться? — чарующе улыбается Кот.
Если он вдруг получит согласие от Милы, я его придушу — решено.
— Ну… — неуверенно тянет Катя, — Давайте в другой раз? Мы просто уже договорились с другими ребятами, будет некрасиво если…
— Как жаль, — говорю я, стараясь унять внутреннюю бурю и желание очень красиво грохнуть этих других ребят. — Что у Милы не получится пойти.
Глава 31
Глоток кофе, способный выплеснуться из моего рта незабываемым для всех посетителей столовой фонтаном, к счастью окружающих, выбирает для себя более прозаичный путь и оказывается у меня в горле. Стаканчик в руке неспешно опускается на стол, а вот мои брови, напротив, начинают скоростное движение вверх.
Я позволяю себе внутренне усмехнуться, прежде чем посмотреть на своего вальяжно устроившегося на стуле наставника.
Был же всю неделю нормальным. Даже более чем. Таким понимающим и небезразличным, когда спрашивал про учебу, что мне не всегда удавалось взять под контроль собственное сердцебиение и глаза, начинающие его рассматривать с каким-то неестественным для меня внутренним трепетом.
Знала же, что нельзя терять бдительность.
Нельзя!
Интересно, почему его снова переклинило?
И можно ли как-то контролировать этот процесс перехода из темного переулка на светлую сторону?
Может, на его шее имеется зашитая под кожу кнопка переключения в режим сияющего айдола?
Вздыхаю. Вряд ли.
Неужели снова собирается завалить меня стопками заданий, а затем садистски требовать решения?
Нет, я этого не позволю. Достаточно. С меня точно хватит.
С вызовом смотрю на Ветрова, который со спокойствием какого-нибудь демона-герцога из аниме окидывает Катю мелодраматичным взглядом. И, прежде чем я успеваю послать его к лысой горе встречаться с раками, авторитетным голосом уточняет:
— Мы с Милой должны подготовиться к важному
— В субботу в три часа, — гипнотизировано сообщает подруга.
— Мила точно не освободиться к этому времени. — еще и вздыхает. Так, будто ему правда жаль.
Это что за моноспектакль он сейчас устраивает?
Нет, я, конечно, согласна, что задание Киринова — это не пустяк, который с легкостью можно сделать за пару часов, но мы точно не договаривались с ним ни о каких дополнительных встречах. Тем более в выходные дни. Я же не поехала головой?
— Ой, я что-то запамятовала, — невинно улыбаюсь вернувшемуся-извращенцу, — И уже согласилась пойти в кино. А значит…
— Это я во всем виновата! — вдруг с горячностью восклицает Катя, перебивая меня, словно мы на суде, и она обязана убедить присяжных в невиновности ее недалекой подруги, — Мила упоминала при мне о занятиях на выходных, но я вынудила ее пойти с нами. Если бы я знала раньше, что задание от самого Киринова… — тут я получаю незаметный для других толчок по ноге от подруги.
Что за дурная привычка оставлять на моем теле синяки?
Поддержка друзей в моем понимании не включает в себя опцию «калечу любя». Но свой жест видится Кате малым злом, и она категорично припечатывает заявлением:
— Конечно, ты не пойдешь с нами в кино, а встретишься со своим наставником и займешься учебой! — при последних словах смотрит на меня взглядом, скрывающим в себе излишнее количество необоснованных пасхалок, которые, надеюсь, заметны только мне, — Все говорят, что этот Киринов ужасно суровый мужик, и страшно подумать, что он сделает, если студенты задержат срок сдачи работ.
— Именно так. — обольстительно улыбается Кате Ветров, отчего та покрывается легким румянцем, а потом третьекурсник склоняет голову на бок и вопросительно смотрит на меня.
31.1
Опускаю глаза к кофе, который до сих пор проявил себя моим единственным верным сообщником. Пытаюсь понять, почему не рассмеюсь в лицо Ветрову и не заподозрю его в безудержной фантазии, нашептывающей нелепые планы, которых не было. А затем не скажу Кате, что я сама в состоянии решить, чем именно мне следует заняться на выходных, а чем точно не следует.
Почему не стану отстаивать безудержное желание пойти в кино?
Почему сердце так быстро бьется в груди, а язык не предпринимает ни одной попытки к сопротивлению?
Ведь меня дико возмутило его это «Ах, как жаль, что у Милы не получится пойти…». Ладно, может было без «ах», но суть одна.
И, к собственному ужасу, понимаю.
Хоть мысли кружатся в голове на скоростной карусели, но если позволить себе встретиться лицом к лицу с правдой, то я действительно не хочу идти со Стасом и с каким-то неизвестным его другом в кино.