Мажор в деревне
Шрифт:
Рванул в город, в центре нашелся ночной клуб, вполне приличный. Девчонку какую-то прихватил с собой на обратном пути. Мы поехали к ней домой. Целовались по дороге. Организм требовал разрядки, ему было все равно, кто это будет, но, закрывая глаза, я видел училку, ее целовал. Подвыпившая девица не была сладкой, она пахла коктейлями и сигаретами. А мне нравился запах персиков…
На этот запах и ехал. Остановился у ее дома. Посидел несколько минут в машине. Правильнее было бы отправиться к себе, но я вылез из автомобиля и перемахнул через забор. Тачка моя стояла криво, будто издохла по дороге.
Если
Сходил в ванную, сунул голову под кран. Вытерся розовым полотенцем, которое пахло цветами. В голове немного прояснилось. Крепко спит воробушек. Наверное, устала. Эта работа не для хрупкой девушки. Не включая свет, заварил себе крепкий чай. Выпил, почистил зубы пальцем, в этом доме не предусмотрены щетки для гостей.
Вернулся в ее комнату. Разделся догола. Привык спать без одежды, да и смутить воробушка немного не помешает. Кто сказал, что месть отменяется? Но я все-таки не прикасался к Лене, хотя тьма знает, чего мне это стоило. Ей завтра на работу, пусть поспит. Проснется она все равно рядом со мной. Даже задремать удалось, а я ведь думал, что чокнусь рядом с ней. Во сне я себя не контролирую, руки поползли к желанному телу, обвил воробушка ногами. Проснулась…
…
Насладиться местью мне не дал ее братец. Хотя Елена Владимировна так запаниковала, занервничала, испугалась, что я остался почти доволен. А еще она жутко краснела, будто никогда не видела голого мужчину. Глаза удивленно округлились. В глазах воробушка плескался страх чего-то неизведанного. Да ну… Не может быть!..
— Ой! — вскрикнула Елена Владимировна и стыдливо отвернулась. Я расхохотался. Меня едут убивать, а я веселюсь. Ладно убивать, могут заставить жениться…
— Уговорила, показывай, где можно спрятаться, — подошел к ней и шепнул на ухо. Лена вздрогнула. — Твой брат через минуту войдет в дом. У вас всего два замка: один на воротах, другой на входной двери, а он уже увидел мою тачку и рвется нас наказать.
— Тебя наказать! — прошипела зло училка и рванула из спальни. — Быстрее в погреб, — я успел схватить свои вещи и догнать ее возле кухни. Лена уже успела откинуть коврик и открыть крышку.
— Только не говори, что у вас нет добротного шкафа…
— Да заткнись ты и лезь быстрее. Спрячься в углу. Пожалуйста… — умоляюще смотрит на меня своими большими глазами…
Поддаюсь. Что за фигня?!
Низкий пыльный погреб встретил меня темнотой. Крышка сверху тихо опустилась, словно гроб захлопнули. Я высказал сквозь зубы все, что думаю об этом приключении.
— Попробуй только меня здесь оставить, — негромко прорычал, но Лена меня услышала.
— Выпущу, как только получится.
Над головой послышались легкие шаги босых ног. Пара секунд тишины. Затем
Пошарил руками, наткнулся на банки с гладкими металлическими крышками, скорее всего, закрутки на зиму. Хотел присесть на них, использовать как стул, но тяжелые шаги вновь стали приближаться. Остановились прямо над моей головой... Вот засада! Даже одеться не дал!
********* ********
Лена
Я успела вбежать в спальню, тихо прикрыть дверь. На стуле остались лежать боксеры Вадима, от злости сжала кулаки, но времени не было, чтобы возмущаться. Закинула их под подушку, быстро легла, накрылась простыней и постаралась выровнять дыхание. Каждый шаг брата бил по натянутым нервам, сердце стучало в горле. Как тут расслабиться и притвориться спящей?
Тихо открылась дверь. Я дышать перестала, хотя понимала, что, наоборот, нужно правдоподобно сопеть. Осмотрев спальню, Матвей аккуратно прикрыл дверь. Вдохнула в легкие воздух. Я не видела лица брата, но чувствовало напряжение. Матвей обходил дом. Останавливался и снова двигался, словно по кругу. Вадим мог только через окно залезть, а если он следы оставил? Да, конечно, оставил! Он даже свои трусы на стуле забыл! Если Матвей его найдет…
Дальше лежать не имело смысла, нужно отвлечь брата. Вопрос в том – как? А мне скоро на работу. Оставлять Робнера в погребе опасно. Накинула халат, руки дрожали, пальцы не слушались, с трудом завязала пояс.
— Матвей, ты с работы? — попыталась изобразить спокойствие, но его не было, потому что брат стоял возле погреба, и взгляд его исследовал половик, который прикрывал дверцу.
— Да, — он медленно обернулся. Впервые на его губах не было улыбки при виде меня. — Что возле наших ворот делает чужая тачка?
— Чужая машина? — сглатываю ком в горле, потому что слова даются с трудом.
Подбегаю к окну и выглядываю наружу. Мне нужно несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Матвею врать сложно, он всегда чувствует ложь, а я в этом деле не мастер. Под его внимательным сканирующим взглядом я теряюсь, словно преступник на допросе. Так я себя и ощущаю. И все по вине мажора! Надо было его сдать!
— Так это ведь автомобиль… этого… — делаю вид, что вспоминаю, — прилизанного перца, который мнит из себя королем мира, — пренебрежительно. И мне все равно, что этот самый перец сейчас сидит под нами и все это слышит.
— Я знаю, чья это машина, Лена, — его спокойный тихий голос пугал больше, чем если бы он кричал. — Я спросил, что она здесь делает?
— А я откуда знаю? У него спроси, — пожала плечами и вполне даже правдоподобно возмутилась.
Я ведь ничего плохого не делала, ни в чем не виновата. Осознание этого придавало сил.
— Завтракать будешь или продолжишь меня в чем-то подозревать? — с обидой в голосе.
При всем этом я понимала, что вру брату и мне было стыдно. Между нами всегда были теплые отношения, Матвею я доверяла, а теперь по вине мажора все это может исчезнуть. Я подошла к холодильнику, вытащила бекон и яйца.