Мажор в деревне
Шрифт:
Ну вот, я уже дышу как бешеный пес. Еще чуть-чуть – и мои благие намерения полетят в бездну. Трону ее и получу по руке, а потом она хлопнет дверью и уйдет. Можно, конечно, заблокировать…
— Что с тобой? — спросила воробушек, поправляя разрез. Я почувствовал раздражение, словно у меня забирают то, что принадлежит мне.
— Ничего, персик хочу, — буркнул я, принялся искать телефон. Воробушек не знает, что ее запах у меня ассоциируется у меня с этим фруктом, поэтому, абсолютно не подозревая, какие мысли роятся в моей голове, искренне предложила:
— Можно заехать на базар, там самые свежие фрукты.
—
«Я тебя сейчас съем, а ты мне про базар…»
— Нужно позвонить, — произнес я.
— Куда?
«Хороший вопрос», — кровь еще шумела в голове, поэтому с трудом соображал.
— Столик в ресторане заказать, — я тупо пытался переключиться. — Тут где-то был телефон.
Был да сплыл. То ли его уперли, то ли я оставил его в магазине, когда выходил за водой. Воробушек притихла, наверное, почувствовала, что меня сейчас лучше оставить в покое.
— Дай позвонить, — сжав до боли переносицу пальцами, протянул руку, в которую без вопросов опустился смартфон. — Телефон свой найти хочу. В магазине, по-моему, на кассе оставил.
Отметил, что без блокировки. Вошел в контакты, вбил номер…
«Депиляция Валя»… Это я?! Твою… Стремно как-то быть Валей...
Зато наваждение смыло. Остыл резко. Виду не подал, вышел из машины, нажав на кнопку вызова.
— Я сейчас.
Ответила кассирша. Телефон у них, можно прийти забрать, предъявив паспорт. Трубку воробушку не отдал. Забрал документ и двинул в сторону продуктового. По дороге исправил «Депиляция Валя» на «Депиляция бикини зубами Валя». Немного подумав, «Валя» убрал, коробило меня женское имя. Кое-что дописал вместо него, а потом зачистил журнал звонков…
Столик заказал на восемь, пока поехали погулять в Ботанический сад. Воробушек к своей красоте относится равнодушно, для меня это удивительно. Она не замечает, как посматривают на нее мужчины, задерживают взгляды. И эти взгляды изрядно подбешивают. Увожу ее туда, где не так оживленно. Сложно вести себя примерно, когда в голове шумит от ее близости. И я знаю, что надолго меня не хватит.
— Посидим? — ответа не ждал, потянул ее на скамейку.
Поборов желание усадить к себе на колени, устроил рядом, касаясь бедра. Воробушек чувствует неладное, уже не так естественно улыбается, нервничает. Правильно, ведь я собираюсь ее целовать. Долго. Смакуя каждое ощущение. После этого бы в фонтан какой-нибудь прыгнуть, но думаю, не поможет – слишком тепло, а прорубь в это время года не найдешь. Притягиваю к себе, воробушек упирается. Тогда я резко меняю положение, прижимаю ее к спинке скамейки, одна рука зажата между нами, другую удерживаю.
— Лен, дальше поцелуев не полезу. Я нежно, — и почти сам в это верю. — Я же говорил, что персик хочу? — она кивает. Глаза – бездонные блюдца. Я бы не тронул, заметь я в них страх, но там волнение, интерес, на самом дне разгорающееся желание. — Ты вкуснее.
Глава 12
******** ********
Лена
Не заметить, что меня заманивают в тихую безлюдную часть, было сложно. Намерения мажора невинными не назовешь. Хотя об этом стоило бы догадаться по тому, как Вадим на меня смотрит. От этого взгляда становится жарко, по телу разливаются незнакомые ощущения.
Робнер обещал дальше поцелуев не заходить. Я и сама была не против, поэтому сопротивлялась лишь для приличия. Вадим целуется так, что у меня ноги становятся ватными, а в животе порхают бабочки, посылая импульсы в нервные окончания.
Оказывается, я вкуснее персика. Дурацкий комплимент, но он вызывает глупую улыбку на моих губах, а где-то в области сердца теплеет. Вадим притягивает к себе, накрывает мои губы своими. Это не просто приятно, это феерично. Голова кружится, тело окутывает невероятное волнение. Я позволяю Вадиму углубить поцелуй, а потом отвечаю. Меня будто кто-то подначивает изнутри, хочется, чтобы Робнер немного сорвался.
Первые секунд двадцать он пытается быть сдержанным, целует нежно, но без вдохновения. А потом усиливает прикосновения, поедает меня языком, губами, зубами. Мои губы точно опухнут так, что придется врать, что была на процедуре по увеличению губ. Но вместо того, чтобы его остановить, я растворяюсь в сводящих с ума ощущениях и подаюсь навстречу каждому его действию.
Рука Вадима оказывается на бедре, ползет вверх, посылая табун мурашек по коже.
— Мама, смотри! — детский крик приводит меня в чувство, пытаюсь отпрянуть от Робнера, но тот слишком увлекся и на мое сопротивление лишь продолжает целовать мне лицо, шею, ключицы…
— Там ребенок, Вадим! — отталкиваю его ладонями, но это каменное изваяние не так-то просто подвинуть.
— Бабочка, бабочка! — продолжает кричать мальчишка лет трех.
Робнер рычит зло, но выпускает меня из своего стального захвата. Можно вздохнуть полной грудью. Вадим откидывает голову назад, закрывает глаза и громко дышит. Руки, сжатые в кулаки, лежат на коленях.
Пойду-ка я схожу за мороженым, пока он тут медитирует. Тихо встала, но не успела сделать и шага.
— Стоять! — не открывая глаз. — Куда собралась?
— Принести что-нибудь холодненькое. Вижу, что тебе очень жарко, — меня и саму бросало в жар, но я ведь не признаюсь, что совсем немного потеряла голову. А себе мысленно дала зарок: поцелуями с Робнером не увлекаться.
— Пойдем вместе, — растер он лицо. — Дай пару минут, — для чего эта пара минут ему нужна, и к гадалке не ходи, достаточно взглянуть на штаны.
**** ****
В ресторане я выпила бокал вина, потом нам принесли салат, мясо и овощи, приготовленные на гриле.
— Может, холодной водички? — не удержалась я, чтобы не подколоть Робнера.
В киоске у Ботанического сада он взял литровую бутылку ледяной воды и вылил ее на голову, чем шокировал не только продавщицу, но и меня. Удивительно то, что даже в тот момент он выглядел классно. Выходка не делала его идиотом, Робнер смотрелся гармонично, словно каждый день вытворяет что-то нестандартное. Вытащив платок из заднего кармана, утер лицо, взял два мороженых и кинул деньги продавщице со словами «сдачи не надо», женщина расплылась лужицей и плюхнулась на табуретку, словно ее ноги не держали. Меня бы тоже не держали, если бы с двух тысяч сдачу не попросили.