Меценат из ментовки
Шрифт:
Предложение было дельным, но Жорик заколебался:
– А если удостоверение попросит, что тогда?
– Не попросит!
– Коченков сделал жест уверенного в своих словах человека.
– Ты же со мной придешь. Я тебя официально представлю.
Привольнов сдался.
– Ладно, поступай как знаешь.
– Отчество твое как?
– Константинович, - буркнул Привольнов.
На десятом этаже лифт поджидала девушка с громадным псом. Опасливо поглядывая на питомца девушки, мужчины обошли собаку и направились к квартире Натальи Савченко.
Двери открыла высокая
– Здравствуй, Наташка!
– заворковал очкарик и отдал молодой женщине коробку конфет, шампанское же продолжал держать в своих руках.
– Ты извини, я не один. Разреши представить тебе - следователь прокуратуры Георгий Константинович Привольнов.
Амплуа следователя было для Жорика непривычным, и он, слегка смущаясь, проговорил:
– Можно просто Георгий.
Ухоженные брови Савченко приподнялись. Она вопросительно взглянула на Анатолия.
– Что-то случилось?
– голос у нее был низким с властными нотками. В дуэте с Коченковым она явно привыкла играть первую скрипку.
Анатолий залебезил:
– Да нет, все в порядке. Простая формальность.
– Он улыбнулся: - Может, впустишь нас в дом? Там я все объясню.
– Да, пожалуйста, проходите, - молодая женщина шире открыла дверь и отступила.
Мужчины вошли в коридор, а затем - в зал. Бывший муж оставил Савченко неплохо обставленную квартиру с хорошим ремонтом. Наверное, в качестве отступного отдал. Мебельная стенка, мягкая мебель, телевизор, были хорошего качества; потолок был с подсветкой; на полу лежал толстый ковер; на окнах висели дорогие портьеры. Сквозь дверь в углу просматривался кусочек устроенной в лоджии оранжереи. Привольнова хозяйка усадила в кресло, сама вместе с Анатолием устроилась на диване.
– Понимаешь, Наташенька, - заговорил Коченков, всем своим видом давая понять, что не следует относиться к визиту следователя уж очень серьезно.
– Помнишь, я тебе что одного из мастеров моей мастерской убили?
Савченко сказала, что отлично помнит.
– Так вот, - продолжил Анатолий, поправив на журнальном столике салфетку.
– Идет следствие и, разумеется, по этому делу милиция и прокуратура проводит определенную работу, проверяет алиби. В том числе и мое. Гражданин Привольнов хочет провести между нами очную ставку, проверить, проверить правильность моих показаний. Галина, - с чувством сказал Коченков.
– Я очень прошу тебя говорить только правду.
Савченко покривила губы, желая, очевидно, таким образом выразить недоумение по поводу того, зачем ей лгать и сказала:
– Ладно, спрашивайте, постараюсь ответить на все ваши вопросы.
– Да уж, - поддакнул Анатолий.
– Ответь, пожалуйста. А то следователь человек строгий, не любит, когда ему лгут.
– Коченков хмыкнул: - На собственной шкуре испытал.
Солнцезащитные очки Привольнов не снимал, дабы не пугать синяком под глазом Савченко. Было темновато, и он поверх очков удивленно посмотрел на Анатолия. Тот привирал без зазрения совести.
– Ну, насчет очной ставки это конечно громко сказано, - заявил Жорик.
– Просто так неформальная беседа. Я даже протокол не буду вести. А чтобы вы не перемигнулись, я попрошу вас, Анатолий, оставить нас с гражданкой Савченко на пару минут наедине.
Анатолий развел руками и без видимого сожаления с иронией произнес:
– Как скажете, гражданин следователь.
– Он встал и направился прочь из комнаты.
– Двери не нужно закрывать!
– поспешно сказал Жорик, когда Анатолий взялся за ручку двери.
– Я хочу, чтобы вы были в пределах досягаемости.
Коченков усмехнулся. Он понял, чем вызвана тревога Привольнова. Жорик опасался как бы очкарик, скрывшись за дверью, не улизнул или не вызвал милицию.
– Хорошо, - согласился Анатолий.
– Пусть будет по-вашему. Я буду в кухне.
– Он оставил ручку двери в покое и исчез, а Жорик обратился к Савченко:
– Меня интересует вечер прошедшего вторника. Вспомните, как вы его провели.
– Вас интересует алиби Анатолия, я так поняла, - собираясь с мыслями произнесла молодая женщина.
– Значит, в тот вечер я была с ним. Погодите, дайте вспомнить.
– Она посмотрела мимо Жорика на стену с таким видом, будто на ней вела запись свиданий, деловых встреч, а также учет сделанных за день дел.
– Да, действительно, Анатолий приходил ко мне именно во вторник, - наконец заявила молодая женщина.
– Коченков пришел часов в шесть, ушел около одиннадцати.
Привольнов уже понял, что Савченко подтвердит правдивость слов Анатолия относительно проведенного им во вторник вечера, однако продолжил «допрос»:
– Вы точно помните, что Коченков пришел к вам в шесть часов вечера, а не в семь или, скажем, в пять?
– Отлично помню, - не колеблясь ответила Наталья.
– Мы договаривались с ним на шесть часов вечера. Я поджидала Анатолия и все на часы поглядывала. Именно в назначенное время он и пришел.
– Чем занимались?
– Чем?..
– Савченко раздумчиво посмотрела на свои холеные руки, заметила на ногте какое-то пятнышко, стерла его.
– Чай пили, ну и вина немного, Анатолий принес. У меня соседка в тот вечер была. Елена Соколова. Если вы мне не верите, можете у нее спросить.
– Дойдет очередь и до Соколовой, - солидно пообещал Привольнов.
– Когда ушла соседка?
– Около семи.
– А Анатолий?
– Часов в одиннадцать.
Больше Жорику здесь делать было нечего.
– Все, спасибо за информацию, - он поднялся.
– И извините за беспокойство.
Поднялась и молодая женщина. Она почему-то потупилась.
– Вы считаете меня аморальной?
– вдруг спросила она.
– О чем это вы?
– не понял Жорик.
Наталья смутилась еще больше.