Меч Алдонеса

Брэдли Мэрион Зиммер

Что убило Линнел? Никто к ней не прикасался, кроме Кэти. И она не обладала сверхчувствительностью Дио…

И вдруг до меня дошло. Это я убил Линнел!

Весь вечер она интуитивно пыталась вступить в контакт со своим двойником. Их инстинктивное стремление сблизиться оказалось сильнее, чем вся моя наука. А я — жалкий, слепой идиот! — перекрыл им доступ друг к другу. Линнел в минуту опасности, естественно, обратилась за поддержкой к Кэти… Как это я сказал тогда Мариусу? Один человек не в силах выдержать такое напряжение…

Барьер,

установленный мною и призванный оберегать мозг Кэти, вынудил Линнел к контакту со мной, а через меня — со смертельно опасной матрицей, которой владел Кадарин. Много лет назад я был настроен на код матрицы Шарры, и теперь это позволило ему получить доступ к моему мозгу. А заряженный поток всегда устремляется к более слабому полюсу. И вся его сила обрушилась на незащищенный мозг Линнел, создав такую перегрузку, какой не выдержала ее неокрепшая нервная система.

И она сгорела, как спичка.

Да, Комин понес немалые потери! Линнел, братья Райднау, Дерик… но не Дио. Я мрачно улыбнулся. Защитные барьеры, которыми я снабдил Дио, по-видимому, спасли ей жизнь, уберегли от судьбы ее братьев.

И тут меня снова осенило. Никаких угроз с ее стороны и не было! Она просто по-своему пыталась предупредить меня!

Тоненький лучик лунного света упал мне на лицо. В тени что-то задвигалось, потом я услышал шорох и знакомый голос шепотом спросил:

— Лью, ты не спишь?

Сверкнули серебристые волосы, и Дио, как бледный призрак, скользнула в комнату. Она раздернула занавеси, позволив лунному свету залить все вокруг. Четыре луны светили из-за ее плеча.

Лицо Дио было в тени, неподвижное и серьезное. И внезапно мне вспомнилась Каллина. Не гордая Хранительница, а оскорбленная женщина.

Почему я все время мечтал о Каллине, когда рядом была Дио? Может быть, Дио силой навязывала мне эту мысль? Но тогда, значит, сила эта такова, что я чуть не произнес ее имя вслух…. Ее бледное лицо вдруг будто сверкнуло во тьме и стало очень похожим на лицо Каллины… Это тоже было как сон, я едва мог убедить себя, что не сплю.

— Зачем ты сюда пришла?

— Я всегда чувствую, когда тебе больно или тяжело, — просто ответила Дио.

И прижала мое лицо к своей груди. Я лежал, закрыв глаза. От ее тела исходили одновременно тепло и прохлада, а запах ее был таким знакомым таинственный соленый запах слез, смешанный с ароматом меда и мускуса.

— Не уходи.

— Не уйду. Никогда.

— Я люблю тебя, — прошептал я. — Люблю.

На какое-то мгновение рыдания Каллины усилились. Каллины? Каллина?! Она почти физически присутствовала здесь, между нами; или, скорее, это были две женщины, слившиеся в одно. Какой из них я шептал слова любви? Не знаю. Но нежные руки, обнимавшие меня, были вполне реальны.

Я крепко прижимал ее к себе, понимая с горькой определенностью, что как мужчина для этой женщины я сейчас ни на что не годен. Для телепата такое настоящий ад, ужасная пытка…

Но ей, кажется,

это было безразлично. И внезапно я понял, что та Дио, которую я любил на Вэйнуоле, страстная, легкомысленная, оживленная, не имеет ничего общего с настоящей Дио. А вот эта — настоящая. Да и я тоже сейчас был совсем не тот, каким она знала меня прежде.

Я был не в силах произнести ни слова. Лишь поцелуем я мог выразить свой стыд и мольбу о прощении. И она ответила мне — нежным, лишенным страсти поцелуем.

Мы уснули, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, как маленькие дети.

Глава XIII

Я проснулся в полном одиночестве. Светило утреннее солнце. Несколько минут я лежал молча, пытаясь понять, не было ли все это сном. Потом занавеси у входа раздвинулись, и в комнату вошла Дио.

— Я привела к тебе одного гостя, — сказала она. Я начал было протестовать — не хотелось никого видеть. Но тут в комнату вбежала Марджа.

На мгновение она застыла, глядя прямо на меня, и бросилась мне на шею.

Я легонько отодвинул девочку, по-прежнему глядя на Дио.

— Тихо, чийя, тихо, не то уронишь меня на пол. Дио, откуда…

— Я узнала о ней, когда Хастур еще только привез ее сюда. Думаю, теперь ей незачем оставаться в Башне Ашары. Присмотри за больным, Марджа, — обратилась она к девочке и вышла, прежде чем я успел задать ей следующий вопрос. Потом зашел Андрее. Не вдаваясь в подробности, я просто сказал ему, что это моя дочь; он понимающе кивнул и, к моему облегчению, ничего больше спрашивать не стал.

Я попробовал осторожно расспросить Марджу, но ее ответы были туманны и неопределенны, да и чего можно было ожидать от ребенка. К вечеру, поскольку никто за ней так и не пришел, я велел Андресу приготовить ей постель в комнате рядом с моей, и когда девочка заснула, вернулся к себе и позвал Андреев.

— Много ли землян в замке? — спросил я.

— Человек десять, может, пятнадцать. Но это не космическая служба, даже у Лоутона не хватило бы наглости на такое. Эти в обычной одежде и ведут себя тихо.

Я кивнул.

— Надеюсь, никто из них не знает меня в лицо. Раздобудь мне что-нибудь из их одежды! Андрее бледно улыбнулся.

— Останавливать тебя бесполезно. Ладно, я присмотрю за девчушкой. Не надо быть телепатом, чтобы догадаться о твоих намерениях. Я полжизни прожил в вашей семье, так что вопросов у меня больше нет.

В апартаменты Элтонов вело много дверей, и земляне не могли охранять все. В коридорах тоже никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Они высматривали однорукого жителя Дарковера; обычный землянин, засунувший руки в карманы, подозрения не вызвал. Я помедлил возле двери, ведущей к Хастурам; мне хотелось посоветоваться со старым Регентом, но, с сожалением вздохнув, я прошел мимо. Узнай он о моем плане, непременно воспротивился бы. Нет, лучше не испытывать судьбу.