Меч Аркаима
Шрифт:
– Почему два дыма, а не один или не три?
– Ну, если три костра, ты весь лес подожжёшь, а мне потом отвечай. Если один дым, то это может быть случайно: положили что-то сырое, вот и дым на весь лес. А два чёрных дыма, это уж точно сигнал, что что-то случилось. Вместо рации. Усекли? Ну, хорошо.
– Командир сказал: «Кунгуру птичка». Значить – птичка! – пошутил Пётр.
– Правильно - почему-то не оценил юмор Григорий Тарасович.- Только шутка юмора в данной ситуации не уместна, товарищ старший сержант. Всё очень серьёзно. Я же говорю, что у нас нет рации!
И они двинули. Дошли до старого лагеря Мусы и Алима. Труп бандита так и валялся у кострища. Его перетащили к другому трупу и, их обоих завалили камнями и ветками, что бы было сложней обнаружить.
– Рано или поздно обнаружат, – посетовал Григорий Тарасович, - здесь охотники с собаками бродят. Не в этом году, так в следующем уж точно. Ну да как-нибудь оправдаемся.
Дальше их Белка повела по следам бандитов до брошенного лагеря Клычгерия.
Решили передохнуть.
– Ты, батя, в каком звании в отставку вышел?- спросил Григория Тарасовича Муса.
– Подполковником. Меня, после того как ты на дембель ушёл, где-то через год с небольшим. Ну, да, где-то так! На Украину с повышением перевели. Потом Союз распался. Пограничники стали не нужны. Нам же все друзья стали! По телевизору показывали, как наши губернаторы, мать их за ногу, на поклон к Биллу Клинтону ходили, когда он здесь в России был. Как же! Хозяин приехал!
– Наблюдал. Противно!
– Ну вот, а мне сказали: « Мерси за службу, но государство в ваших услугах больше не нуждается». Вот и уехал я на свою родину, стал и егерем, и лесником, и охотником …
– Понятно. Исбахану то же самое сказали.
– Это который…?
– Да, да, он. Пётр, объясни мне подробнее, как вы, всё-таки, с Афанасием про нас с Алимом узнали?
– Это Афонька знал Мурада ещё по универу. Он к нему пришёл. Говорил, что ваш разговор с тем боевиком подслушал. И подробно всё рассказал, сначала Афоньки, а потом и мне. А про меч мы ещё раньше узнали. Я диск нашёл с древними письменами в Чечне у Терека, рядом с хазарским городищем. Афонька его перевёл. Так и узнали.
– Странно – задумчиво сказал Муса.
– Что тут странного? – не понял Петя.
– А странно то, что не мог он нас подслушать. Тем более всё подробно рассказать. Мы были на скале, одни. Там негде было спрятаться. Разве что Исбахан разговор наш записал.
– Как это?
– На диктофон. Я-то записал.
– А-аа!
– Да! На всякий случай. Мало ли что!
– Ну, тогда понятно.
– Что понятно-то? Вы в курсе, что чеченец всегда будет за чеченца, даже если этот чеченец не прав?
– И что тут удивительного? Ворон ворону глаз не выклюет.
– Удивительное то, что бы заставить чеченца идти против чеченца, нужны веские основания. А Мурад и Алим из одного тейпа. Это русские могут идти против русского.
– Но ты же идёшь против своего дальнего родственника. Как я понял, вы с ним представители
– Это исключение.
– Ну, хорошо, если так.
– Старики, из этого самого тейпа,- сказал Пётр, - если я правильно понимаю, просили вас не убивать. Не тебя, не Алима.
– Спасибо, конечно, старикам этим. Доброе слово и кошке приятно. Но Мурад Алима бы не убил при любом раскладе. А вам сказал, что старики запретили убивать? Значить, что-то врёт. Не поверил, получается, Исбахан мне, что я только за одним мечём иду и решил проследить. Послал вдогонку Мурада, проследить за нами. Если бы он обнаружил что-то стоящее, он бы убил Афанасия. На тебя, Пётр, я думаю, они с Исбаханом не рассчитывали, тем более на тебя, батя, и твою дочку. А потом бы и меня убил. Мать Алима я знал. И слышал, что Алим парень мягкий, слабохарактерный, опасаться его не стоило. Поэтому и взял его с собой и как помощника, и как заложника. Как прикрытие, одним словом.
– Ты не слишком всё усложняешь, товарищ старший сержант? – спросил Григорий Тарасович. – Вроде нормальный парень этот Мурад.
– Да – сказал Пётр.
– Думаю, нет. Чеченцы, в отличие от русских, народ хитрый и не доверчивый. Полностью доверять им не стоит.
– Что же теперь, этих ребятишек зарезать надо?
– Это было бы правильно. Береженого бог бережёт, как вы говорите.
– Как-то не по-людски. Кашу из одного котелка ели. И резать!
– Они бы нас по-людски зарезали? После каши то? Ладно, батя, позже разберёмся. Но доверять им не стоит. Пошли искать Клычгерия.
– Это дело – одобрил Григорий Тарасович.
Он пустил собаку искать след, а сам стал внимательно приглядываться к почве под ногами. Белка обегала лагерь и виновато посмотрела на хозяина.
– Что, Белочка, ничего не нашла? И не должна была! Хитро ушли. По жердям. Вон вмятины полукруглые остались. Да на ноги, небось, хвою намотали. Трудно искать их будет. Да ничего, найдём.
С серого неба посыпал мелкий дождь. Стало неуютно и тоскливо.
– Что это? – показал на юго-запад Пётр.
Над лесом колебались два столба чёрного дыма.
У Григория Тарасовича сжалось сердце от не хорошего предчувствия.
ГЛАВА 23
Кацо не ушёл сразу от лагеря, где погиб Даг. Он затаился среди деревьев и камней на возвышенности и решил проследить за обитателями стоянки. С выбранного им наблюдательного пункта грузин прекрасно всё видел. Он видел, как подбежали два рослых парня. Причём особо отметил, что один кавказец. Видел, как утешали девушку, видел, как собирались. И когда они двинулись вниз по реке, бандит пошёл за ними. Видел он, как они повстречали пожилого мужчину с карабином за плечом и собакой. Судя по тому, как девчонка бросилась на шею мужчине, Кацо понял, что встретились отец с дочерью. Он шёл за ними, пока его не привели в лагерь за рекой. «Семь человек» - сосчитал бандит. – «Не хило!», и пошёл обратно уже в свой лагерь. Заночевать пришлось в лесу, но зато утром всё было доложено Клычгерию.