Меч Баа Ци
Шрифт:
Остальным медведям стало не до людей, и они резвой рысью рванули прочь от разъяренного монстра. Зверюга в свою очередь лениво посмотрела им вслед и, повернувшись боком, присела. Оказалось, что на ее спине все это время сидел всадник — мощный мужик в звериной шкуре с длинной кудрявой бородой. Он соскочил на землю и посмотрел на путников с радушным любопытством.
— Здравствуйте, люди добрые! Чего это вы вдруг решились ни свет, ни заря в лес прогуляться да медведей покормить?
— А… э… — начал было Мараш, более поглядывая на огромную зверюгу, что
— Вы что, совсем онемели от страха? — прогудел недовольный гость. — Хомку испужались, что ли? Так не бойтесь, он у меня смирный.
— Хомка? — переспросил Мараш, его голос дал петуха, и он закашлялся.
— Хомка, — сказал мужик в шкуре, ткнув пальцем в сторону питомца. — А чем не Хомка? Жрет деревья, только хруст стоит. Боевой бобр Хорхета Хоментий Пухлые щеки! Знакомьтесь с господином Хомкой и благодарите за спасение!
— Весьма рад знакомству Хоментий, я Восолап, — послушно поклонился зверюге псевдоколдун. — Примите мою благодарность!
— А я Мараш, уважаемый Хоментий, будем знакомы и спасибо за спасение от лап медвежих да клыков!
— Ну да, — саркастически заметил мужик в шкуре, наблюдая, как путники распинаются в благодарностях боевому бобру. — Юмор в Хвойные селения не завозили никогда, я так понимаю. И шутки выдают под роспись. Ладно, родные да убогие, в какую сторону путь держите?
— От войны бежим, батюшко! — высказался сын Мараша, вынырнув откуда-то из-под повозки. — Орден на Хвою напал! Совсем жутко тама!
— Война, говоришь, — почесал суровый мужик бороду. — Экий вы крюк тогда сделали. Тут как раз триграничье: слева Орден, справа Хвоя, прямо Хорхет. Чего вас так понесло? К Белоталу надо было драпать, робяты!
— Дык сожгли рыцари Ордена Белотал, господин хороший, — мягко сказал Мараш.
— Да ладно! — усомнился мужик. — Там стены высоченные, пока падаешь, умрешь от старости!
— А они его изнутри взяли волшебным образом, — услышав собственную присказку из чужих уст ответил Мараш словами Вахтера.
— Эх, жалко, жалко. Ну да ладно. Медвежки больше сюда не сунутся, утро уже наступает. Так что бывайте, господа путники! Далее в паре верст отсюда речка, там граничные посты. Но про меня ни слова, я в Хорхете сейчас не в почете. Счастливо оставаться!
— Постой, постой, батюшка! — заторопился Мараш. — Конечно же, мы люди простые и не благородные, но и нам известно чувство благодарности за избавление от смертушки лютой! Не сочти за дерзость принять от нас дар какой!
Он быстро перекинулся взглядом с Восолапом, раздумывая, чем бы одарить бородача.
— Кувшин с лучшим вином из княжьих хранилищ! В Белотал вез, самому князю торговать!
— Ишь ты! Вино я люблю и от такого дара не откажусь, — живо сказал бородач. — Тащи!
— Погодь, а он где? — спросил Восолап тихо.
— Да в повозке, там где коробушка такая справа. Ты Вахтера с нее спихни ногой, что ли, да вытаскивай. Ежели он там все не передавил.
— У вас там что, еще
— Дык спит беспробудным сном!
— И всю драку с медведями проспал? Вот это нервы у вашего спутничка! — недоверчиво усмехнулся бородач и самолично направился к повозке. Вскочил на нее легко, точно и весу в нем не имелось, хотя по виду понятно — в таком здоровяке весь центнер, если не полтора.
Он подошел к спящему, сграбастал за рубаху на груди, дернул. Никакого эффекта. Вгляделся в лицо и повернулся к Марашу, что с любопытством смотрел за его манипуляциями.
— Как говоришь его зовут?
— Баа Ци… эээ… Вахтером кличут! Слово такое смешное, да. Вахтер он! — сразу же услужливо ответил Восолап.
— Вахтер, — скривился бородач точно от кислой ягоды. — Ну конечно же, чего мне тут еще для счастья не хватало. Жены из родного дворца выгнали, так еще и этот…
После чего склонился к уху спящего и заорал что есть мочи:
— Подъееем!
Вахтер открыл глаза, увидел перед собой широкую заросшую морду и еще не приходя в сознание, заорал от страха, попутно выхватывая из-под себя кувшин с вином. Емкость он без лишних всадил прямо в лоб неизвестного, отчего кувшин разлетелся на осколки, окатив все вокруг ярко-красным вином.
— Мараш! Напали! Хватай топор! — орал Баа Ци. Бородач, чертыхаясь, попытался сграбастать Вахтера и унять панику. Тот, ловко извернувшись, отвесил ему апперкот слева в челюсть, получил в ответ ладонью в лоб и покатился кубарем прочь в глубь повозки, ткнулся головой об заднюю стенку, на время затих.
— Вахтер, сука! — прохрипел бородач, щупая челюсть — не сломал ли ее проснувшийся путник. Тот в свою очередь смачно сморкнулся, всматриваясь в незваного гостя.
— Страшила, мать твою!
Минут пять спутники Вахтера выслушивали активную матерную перебранку двух старых знакомых. Страшила сообщал, что рад был хоть в этом нескучном мире отдохнуть от сего дурня, но сей дурень и здесь его отыскал. Ругал за какие-то надписи на священной горе и тайные знаки. Обзывал Вахтера богом и прочими странными словами. Последний не оставался в стороне, помянув отравленное слабительным вино, плохо воспитанного Кроша, переметнувшегося к врагам и посоветовал так больше никогда не будить. А то в следующий раз ткнет чем-нибудь действительно тяжелым и у Страшилы в башне наконец-то хоть что-то основательное появится.
Рядом протекал небольшой, но чистый ручеек, в котором они потом пошли отмываться от вина, не переставая вести матерный диалог.
— О! — сказал Вахтер, наконец-то заметив Хомку, меланхолично грызущего бревно на краю поляны. — Ничего себе тут крысы водятся!
— Это Хомка, — обиделся за своего питомца Страшила. — Мой боевой бобр! Учебник зоологии надо читать, а не курить, тупая твоя башка!
— Гы, Хомка, — не выдержав, засмеялся Вахтер. — Дашь покататься?
Вместо ответа Страшила набрал в ладони студеной воды и вылил ее на голову Вахтеру.