Меч Баа Ци
Шрифт:
Глава 59. Начало игры
— Все нормально? Гром, что у тебя с запасом патронов?
— Хватает, Визирь, — ответил командиру боец, показывая, что боеприпасов взял под завязку. Даже покрутился для наглядности, отразившись в зеркалах тренажерного зала сумрачной черной тенью. Точно ниндзя из японского боевика, только с коротким автоматом и в броне с закрытым шлемом.
Не смотря на большой боевой опыт, руки у Визиря заметно дрожали от волнения. Впрочем, они у него часто так себя вели перед серьезным делом. Время стремительно подползало к указанному сроку. Далее должен был прибыть
— Стучится кто-то, слышите? — подняла голову Фея, до этого увлеченно болтавшая со своей подружкой по прозвищу Мираж. Та жаловалась на отсутствие Интернета, из-за чего не могла оперативно выслать в Инстаграм фотки недавнего маникюра.
Прислушались.
— Нет, вроде тихо, — неуверенно высказался за всех ТТ, складный белобрысый парень со шлемом под мышкой. Он все пытался набрать телефон Герхарда, седьмого участника команды, но тот как связался с подозрительным Мечтателем, так и пропал вовсе. Хотя Визирь уверял остальных, что не видит серьезных причин волноваться. Герхард — дисциплинированный боец и совершенно не трус. Поэтому появится, никуда не денется. А не появится — возьмут с улицы первого попавшегося бедолагу для ровного числа семь. Звать кого-то еще для подмоги, умелого и тренированного уже не оставалось времени.
Визирь подал знак всем быть настороже и сам вытащил из чехла подготовленный к предстоящему бою автомат — тщательно смазанный, пристрелянный и приученный к руке. С ним наизготовку крадучись скользнул к входной двери. Медленно приоткрыл дверь, осмотрелся, готовый в любой момент выпустить очередь в подозрительный объект. Но на улице никого не было видно и царила тишина. Двор окутывал густой необычный туман. Туман ли?
Визирь напряг все чувства, пытаясь в этой гулкой тишине распознать хоть малейший звук — треньканье трамвая, шум автомобилей, крики грузчиков со стороны рынка. Но город был мертв и нем. Визирь попробовал что-то разглядеть в тумане и тоже не смог. Ни единого живого существа не появилось в округе. Визирь зажмурил внезапно заболевшие глаза. Вблизи частицы тумана распадались на искрящиеся частицы. И он вспомнил их.
— Ночь безумия наступает. — пробормотал себе под нос.
— Что там? — спросил его шепотом Гром из зала. Визирь дал знак, что все в порядке. Затем с грохотом захлопнул дверь и закрыл ее на большой железный засов, чего никогда ранее не делал.
— Всем приготовиться, — сказал командир группы, направляясь в санузел. — Первый этап начался! Они вкачивают свою дрянь, которая позволяет существовать в нашем мире их тварям. Поэтому готовьтесь! А я сейчас вернусь… глаза только промою…
В туалетной комнате он включил воду на полный напор. Встреча с распыляемой субстанцией неприятно резанула глаза. Ничего страшного, тем более, что вскоре предстоит нырять туда с головой и вести смертельный бой. Но лучше хорошенько промыть пораженный участок.
Визирь долго мылся, фыркая и растирая ладонями веки. Затем поднял глаза на зеркало, намереваясь посмотреть, насколько сильно они пострадали от частиц Ночи безумия. Да так и замер, не замечая включенного крана, хлещущего мощным потоком в раковину.
На него смотрела Карима. Уже не мертвое существо с перевязанными глазами, а истинно та самая Карима, которую он давным-давно потерял. И вот
Она улыбнулась ему и поприветствовала на родном языке. Асламбек вернул приветствие непослушными губами. Он смотрел на собеседницу со смешанными чувствами: и с радостью и с недоверием.
— Я появилась здесь с одной целью: прошу отказаться от намерений, пока не поздно. Не спасай меня.
— Уже поздно отказываться, Карима, даже если бы я хотел. Но я обязательно тебя освобожу!
— Освободишь, — скривилась Карима. — А зачем? Опять продашь в жены почтенному старцу из соседнего селения? Дабы мыла ему ноги, а потом и его братьям до собственной старости и терпела побои от старших жен?
— Не вижу ничего ужасного в этом, — пожал плечами Визирь. — Таков обычай. Но если возражаешь, я найду тебе мужа помоложе, будешь сама старшей женой.
— Асламбек, — сказала Карима. — Мне не нужна жизнь, а тем более — такая жизнь. Благодарю за попытку спасти меня, но я мертва и довольна этим.
— Что ты говоришь! — возмутился Визирь. — Никто не может быть доволен, будучи мертвым! Пусть ты и была убита, но современная наука позволила тебя воскресить! Так живи снова, умереть ты всегда успеешь!
— Смерть… не самая приятная процедура. Второй раз ее проходить нет желания. — ответила Карима. — И тебе не понравится. Уходи! Еще есть немного времени, я сумею сделать коридор для выхода в реальность.
— Я не уйду без тебя!
Карима с той стороны зеркала чуть придвинулась вперед, словно увидела Асламбека впервые. Прищурившись, спросила:
— Сколько раз ты уже пытался победить в этой игре? Пять? И каждый раз заново собранная команда погибала, а тебя враги оставляли в живых для собственной потехи, чтобы Визирь приводил Халифу снова и снова поверивших ему людей и заставлял их платить кровью за собственное упрямство.
— Мои бойцы — не овцы, влекомые на убой, — гордо ответил Асламбек, скрестив руки на груди. — Они знают, на что идут.
— Да, овцы бы разбежались, узнай, что вступают в бессмысленную бойню, — ответила Карима. — Но зачем идти на смерть, если можно не ходить? Ничто не поменяется от вашей победы.
— Поменяется, — уверил ее твердо Визирь. — Когда я выиграю, я заберу тебя и верну в мир живых. И я не уйду без тебя!
— А я не уйду с тобой, — ответила с такой же твердостью Карима. — Даже если ты победишь. Или… речь не обо мне? Ты рассматриваешь меня лишь в качестве приза? Так?
— Ты моя сестра! — беспомощно повторил Визирь. — Как я буду смотреть на себя в зеркало, зная, что оставил тебя?
— И что подумают люди, если ты не спасешь сестру, — добавила Карима. — Как было ранее: что подумают люди, если ты не отомстишь за ее смерть. Отомстишь кому попало, возможно, и вовсе невиновным людям. Но отомстишь. Вечный страх, что подумают сторонние люди, которым нет дела до Асламбека. И ни единожды в голову не приходило спросить себя — а что подумает сестра?
Визирь промолчал. Расценив это как согласие с ее предположением, Карима провела с той стороны зеркала ладонью по поверхности. Словно отирая запотевшее стекло. По глади пошли легкие трещины, искрясь и мягко сияя легким голубоватым светом.