Меч Баа Ци
Шрифт:
Септимус одобрительно поднял ладонь, мол, хороший вопрос, не в бровь, а в глаз, даже можно сказать — в самый хрусталик глаза.
— Благодаря нашим исполнителям из потустороннего мира, мы имеем возможность привлекать в критических случаях Сонм Великих героев.
Слушатели попросили остановиться поподробнее на этом вундерваффе. Септимус охотно начал рассказывать:
— Это отряд тяжелой конницы стабильной численностью в пятьдесят бойцов. Все они — великие герои нашего Ордена…
Народ в зале принялся переглядываться с некоторой ревностью, мол, что еще за великие герои, о которых они не знают и почему
— … Великие герои Ордена, — закончил свою речь Септимус, — которые погибли, совершив славные подвиги!
— Мертвецы, что ли? — разочарованно протянул кто-то из магистров.
— Мертвые или живые, какая разница, если они члены нашего Ордена? — гордо ответил Септимус. — Чести это не претит, более того, мы просто обязаны уступить право на первый удар нашим заслуженным героям, что жизнью доказали верность идеалам Ордена! Ратного же труда хватит на всех — и живых, и мертвых.
— А что делать с Темными душами? Как применять? — подал голос Рубер.
— Поясню еще раз и по ним. — терпеливо сказал Суператор. — Темные души активизируются самостоятельно, едва почувствуют присутствие в рядах противника колдунов, которые могут существенно попортить нам кровь. Едва почуяв вражеского колдуна, они стремительно атакуют его.
— В обычных боях они не помогут?
— Не помогут, — вздохнул Суператор. — У них такое устройство, что они совершенно не приучены к убийству обычных людей. Могут, но не желают.
— А заставить? — тихо спросил Вахтер. Суператор услышал его вопрос и опять же терпеливо ответил:
— А заставлять их — претит чести.
Командующий аккуратно вытащил меч из ножен — по местному этикету вынимать оружие в мирных целях полагалось именно вот так: медленно и степенно. Используя его, словно указку, ткнул в центр карты и продолжил:
— Итак, я обозначил наши возросшие силы и предлагаю с их учетом следующую операцию на период весенне-летней военной кампании. План предполагает полный разгром сил ряда соседних государств, в том числе — Хвои…
Внезапно за его спиной прямо из воздуха сплелась основная Темная душа в своем первоначальном облике — с рыжими волосами, в черной рясе и с синем узорчатым полотенцем, что закрывал ее глаза. Каким-то образом почувствовав ее появление, Суператор остановился на полуслове и повернулся к ней.
— Почтенная Кара? Что за причина заставила вас появиться на нашем собрании?
— Я здесь предупредить вас, — пояснила Кара легким шелестящим шепотом. — В ваших рядах находится враг, который слушает военные планы.
— Кто? Кто? Кто? — загудело почтенное собрание, переглядываясь и хватаясь за рукояти мечей, топоров, коротких копий.
— Кто этот мерзавец!? — вскочил в нетерпении и фро Бациус, выхватывая свой клинок и оглядываясь, но больше в сторону выхода. Лицо Кары с замотанными глазами мгновенно обернулось к нему и на краях ее губ заиграла улыбка. Она подняла руку, указывая в его сторону.
— Ах ты сука! — крикнул ей фро Бациус. — Сдала все-таки!
И в два скачка оказался у дверей, расталкивая с дороги попадавшихся под руку рыцарей.
— Хватай его! — заорал один из отброшенных, до которого внезапно дошло, кто именно предатель. — Хватайте, пока не ушел!
— Обломитесь, терминаторы хреновы! — заорал ему в ответ Вахтер, на ходу срывая свой
В воздухе промелькнула черная молния, ударила в беглеца, опрокинув к стене. Оказалось, это Рубер метнул в своего мятежного заместителя копье, ювелирно пригвоздив его кожаный жилет в районе промежности к косяку двери. Вахтер дернулся, пытаясь выдрать сулицу, не удалось. Пока возился, упустил драгоценные доли секунды, на него сразу накинулись самые расторопные, выкручивая руки и лупцуя по почкам с жестокой руганью.
— Живьем брать! — приказал Суператор. — У меня к нему еще будет широкий ассортимент вопросов. Благодарю тебя, Кара, предатель схвачен!
Кара резко повернула к нему лицо, заставив слегка отпрянуть. Все же подспудно Суператор боялся этой белоснежной мертвячки с колдовскими умениями. Ее рука продолжала указывать в том направлении, где ранее сидел фро Бациус.
— Предатель не схвачен, — сообщила она. — Я не знаю, кого вы сейчас задержали, я указываю на иного.
Сейчас ее рука указывала на одного из бойцов, что сидел прямо за скамейкой, ранее занимаемой Вахтером. Незнакомец в это время радостно улыбался, наблюдая за поимкой фро Бациуса. Завидев указующий перст Кары, вскочил, затравленно озираясь, выхватил меч.
— Вот враг! — представила его Кара. — Трисмегас!
Глава 46. Почему Аню не вызывают на поединки
Мараша действительно, что называется, хватила кондрашка при виде разнесенного в клочья участка городской стены. А ведь казалось, та устоит и против всех семерых отрядов Ордена.
Аня застал воеводу застывшим словно столб посреди улицы, ведущей к проему. Одна радость — стена столь яростно бабахнула, что все нападавшие, кто был поближе, улетели в реку и там плавали, слегка оглушенные. А их боевые товарищи были заняты их вылавливанием.
Все высокие здания перед проемом мгновенно заняли стрелки Хвои. Перед противоборствующими сторонами возникла мертвая зона, куда соваться было чревато. Впрочем, никто и не совался.
Обе стороны приостановили боевые действия. После некоторых переговоров к месту сражения поспешили врачеватели, поволокли в разные стороны раненных и убитых. У самых остатков ворот Светлана Николаевна устроила спор с одним из медиков противника за раненного, настолько помятого и в давильне, и от взрыва, что не определишь толком, к какой стороне он принадлежит.
— Да наш это, наш! — настаивала Света, — Посмотри, Газа, какие у него усища. Ваши такие сроду не носят.
— А вот и носят, — отозвалась Газа, опускаясь перед полумертвым на колени. — Медальон-то нашего Ордена!
— Да у нас у каждого четвертого такие же! — возразила Света. — Трофейные.
Врачи решили передать дело опознания военачальникам, а сами поспешили оказать пострадавшему первую помощь. Вскоре он уже был весь обмотанным в тряпицы.
К месту боя прибыли оба военачальника — Мараш, весьма ошеломленный утратой стены и Рубер, еще более опечаленный внезапным исчезновением благородной девицы Эгирэ в самый разгар веселья. Оба сумрачно посмотрели на обмотанного, словно мумия, бойца, на его длинные и непокорные усы, пробивающиеся сквозь все медицинские тряпицы.