Меч Баа Ци
Шрифт:
— Как? — удивился Аня.
— Ну ты же колдун? Наколдуй новые!
— Не могу, — ответил Аня. — Пока что сил нет. Птичка не напела, что мне пришлось с двумя Темными душами биться прямо в городе?
— Птичка напела, что ты еще и кузницу нам разнес в клочья и половину торговой площади. Птичка Восолап вообще как начнет петь, хоть лаптем ртину затыкай. В общем, с тебя новые стены и ворота!
— Скотина ты неблагодарная.
— Отчего же, — не унимался Мараш. — Вот починишь городьбу, и я буду просто очень и очень благодарной скотиной. Так что?
— Воевода, — проникновенно сказал ему Аня. — Иди давай к своей воеводихе под бочок, а?
***
Утро застало Аню уже на месте разбитой стены. Дозорные быстро доложили об этом Марашу и тот сразу прискакал на место, решив посмотреть, как там колдун будет стену новую выправлять. С тайной надеждой заказать вдобавок к рухнувшей еще пару дополнительных башенок и стрелозащитный навес потолще прежнего.
Выглядел колдун вполне по-боевому: в полном доспехе, при мече и с щитом. Все из коллекции краснотальского арсенала «За здорово живешь». То есть, среднего качества, зато бесплатное. Мечтатель смотрел на вагенбург Ордена, стараясь привлечь разными знаками вражеских дозорных. Но те не проявляли никакого интереса к одиночке, что находился вне зоны поражения их арбалетов. Мало ли какой придурок кривляется.
— И чего ты удумал? — спросил Мечтателя Мараш, спешившись и подходя к нему.
— Я дам им поединок! — сообщил Аня, радостно улыбаясь. — Дуди в свою трубку, вызывай Орден на связь!
Мараш горестно вздохнул и выполнил пожелание молодого человека. Едва по реке и далее, вдоль поля с обгорелыми сосновыми комлями пролетел звук рога, как в ответ зазвучала труба Ордена. И вскоре к развалинам стены прискакала целая кавалькада рыцарей, возглавляемая Рубером.
— Что? — радостно спросил Тертиус. — Сдаетесь? Давно пора!
— Хрен тебе в ухо, воображала, а не Краснотал! — грубо ответил ему Мараш. — Вот тут у нас молодой человек желает вызвать вашего рыцаря на поединок. Уж очень ему неймется по утру об какого-нибудь дуболома меч опробовать! А у вас таких пруд пруди, так сделай милость, выдай одного, которого не жалко.
— Совершенно верно! — кивнул, словно учитель бойкому отличнику Мечтатель Марашу. — Господа рыцари, вызываю любого из вас на поединок! Пешим или конным, на мечах или копьях!
— И что же нам от победы над вами, уважаемый? — слегка равнодушно спросил Рубер.
— Так я же великий и ужасный колдун, — ответил ему Мечтатель. — Убьете меня в честном бою и лишите Краснотал колдовской поддержки. Ну а если я одержу верх, то не обессудьте, но придется вам дать городу неделю без штурмов.
Рыцари озадаченно переглянулись. Мечтатель знал, что они согласятся. Хотя бы потому, что ничего не теряли. Им и так пришлось несладко и с нынешними силами без подмоги они вряд ли могли рассчитывать на успех, открыто штурмуя Краснотал. Неделя отсрочки давала им возможность не потеряв лицо дождаться подкрепления. А победа позволяла избавиться от действительно серьезного противника. Что Аня сильный колдун никто не сомневался, вон, целое обугленное поле с останками несчастных предшественников было тому наглядным доказательством.
К Марашу подошел Герди, тихо спросил, что происходит. Воевода ответил, мол, господин Мечтатель решил почудить. Потому остается лишь смотреть и наслаждаться красотою его уловок. Тем более что седьмицы работникам Краснотала весьма хватит привести разломанные стены в относительную исправность.
— Никаких колдовских штучек? — подозрительно спросил Рубер. Аня сделал жест безусловного согласия:
— В нашем благородном роду
— Отлично! — воскликнул один из рыцарей Ордена. — Уважаемый Рубер не будет возражать, если я увижу, какого цвета кишки у этого наглеца?
— Пробуйте, фро Ган.
Принявший вызов Мечтателя спешился, злорадно улыбаясь. Поводья его коня принял сам магистр. Поединщик сделал три шага в сторону противника, остановился, прокашлялся.
— Ты, мерзкий молокосос, осмелившийся бросить вызов рыцарю Ордена Золотых знамен, известных своей доблестью и мужеством! Я сотру тебя в порошок и прикажу зарыть, как собаку!
— Это что, — спросил Мечтатель Рубера. — Он меня таким образом решил обидеть?
— Вы, может, не совсем знакомы с местными ритуалами поединков, — пояснил магистр. — Но все именно так. Перед схваткой бойцам дается возможность выразить друг к другу презрение и ненависть с помощью оскорблений. Когда фро Ган завершит свою тираду, начнется ваша очередь оскорблять, как инициатора поединка.
К удивлению Рубера, Мечтатель даже лицом просиял. Он обернулся, заметил Герди и подмигнул ему. Тот спросил:
— Ты уверен в своих силах? Как я помню, тебя в прошлый раз их рыцари серьезно помяли.
Вместо ответа Мечтатель спросил:
— Знаешь, отчего мне Верховный совет родов аграи куп пеле запретил участвовать в поединках?
— Понятия не имею, — дернул щекой Герди.
— Сейчас поймешь, почему, — пообещал Аня, злорадно рассмеявшись. Развернулся он к фро Гану уже с совершенно безумным выражением лица и с места в карьер начал:
— Эй ты, краснорожая морда с рачьими глазами, что ты бивни вытащил, решил высушить, перед тем как их выбью? На меня смотри, падаль поганая, хотя не, отвернись, от тебя несет, как от собачьей требухи третьего дня гнилоты! На поединок он вышел, чучело огородное, тебе на деревенской попойке надо выходить танцевать с мужиками, баба ты криворылая с крокодильей рожей и слоновьими ушами. Ты где такой прикид подобрал, в каком борделе? В какой помойке, я спрашиваю, с какого пьяного нищеброда украл амуницию, за какие такие любовные услуги? Ой да у тебя и руки кривопалые, вы посмотрите на этого ущербного! Многих я видел уродцев, но этого даже в цирк выступать не возьмут, директор заблюет трудовую книжку в приступе отвращения. Ты чего так ручонку левую задрал, привык ею в заду ковыряться? То то у тебя так задница раздалась, жалко твою лошадь, сколько ей дерьма приходится таскать, сколько нюхать твоих газов, которые ты пускаешь, едва заприметив кого-то сильнее кошки! Ой, что-то и сейчас понесло гнилухой, фуууу. Да ты никак в штаны наделал, малохольный?
— Ишь как заливается! Похоже, пока он говорит, мы новые стены построить успеем, — между делом шепнул довольный Мараш Герхарду. Фро Ган в свою очередь то бледнел, то краснел, то его трясла дрожь ярости. Он бы рад крикнуть «Довольно!» и начать поединок, но правила были правилами — требовалось дослушать поток оскорблений до конца. А вот конца-то им и не наблюдалось.
— А глазенки залил уже с утра, нет? Залииил, пьянчужка позорная. Видно же, не опускай стыдливо лупилки свои поганые. Давно не просыхаешь, упыренок? Давно фро променял на вино? Оно и наблюдается. Ручонки трясутся, ножки сами собой лягаются, того и гляди по ляжке струйку пустит. Ну явно же не единожды уже напивался вдрызг и лежал потом в своих анализах и соплях. А друзьям за тебя доставалось… Доставалось ведь, да? Черт позорный. Сколько товарищей боевых подвел из-за своего…