Меч Бедвира

Сальваторе Роберт Энтони

Оливер, всегда бывший начеку, уловил легкое движение и указал на гобелен, висевший на стене. Лютиен помчался туда и отдернул его в сторону. Юноша обнаружил деревянную дверь, а за ней — узкую каменную лестницу внутри стены самой высокой башни Собора.

* * *

Сиоба и восемь Каттеров разделились и бросились в разные части Собора, пытаясь успокоить обезумевшую толпу и привести в какое-то подобие порядка взбунтовавшихся горожан. Один из Каттеров бросил девушке свой лук и колчан со стрелами, затем выхватил меч и ринулся к двум циклопам. Однако на его пути уже остался только один,

потому что Сиоба не преминула тут же использовать стрелу по назначению.

Дела у циклопов шли неважно, но их союзники горгульи и ожившие мертвецы вселяли ужас в сердца тех, кто пытался противостоять им.

Одна женщина, используя свою клюку как дубинку, сшибла со скелета голову, и ее глаза расширились от ужаса, когда отвратительное создание продолжало идти на нее. Она, безусловно, была бы убита, но один из гномов-узников, освободившись от своих кандалов, бросился на безглавую тварь, свалил на пол и принялся топтать, разбрасывая кости в разные стороны.

Сиоба оглянулась и увидела женщину с тремя детьми, которые пытались спрятаться под скамью, потому что горгулья нависла над ними, размахивая когтистыми лапами. Полуэльфийка пустила стрелу в горгулью, затем еще одну, и когда та повернулась к ней, несколько мужчин подпрыгнули со скамьи, схватили чудовище и свалили его своей тяжестью.

Сиоба поняла, что нет почти никакой разницы, куда бежать: схватка шла по всему нефу. Она бросилась к апсиде, думая найти Лютиена и Оливера и надеясь выстрелить в герцога Моркнея. Девушка пробилась сквозь толпу как раз в тот момент, когда гобелен вновь опустился, скрывая проход, в который проникли ее возлюбленный со своим приятелем-хафлингом.

* * *

Узкая винтовая лестница шла по спирали вокруг башни, и Лютиен с Оливером могли видеть только на два фута перед собой. Они пробежали мимо пары маленьких окон с толстыми каменными подоконниками, на которых стояли небольшие статуи, и Лютиен на всякий случай взмахнул перед собой мечом, ожидая, что те могут ожить и ввязаться в драку.

Поднявшись примерно на семьдесят ступенек, Лютиен резко остановился и повернулся к Оливеру, который был занят сворачиванием веревки от волшебной липучки. Юноша жестом показал, что надо замереть и прислушаться.

Они услышали монотонное заклинание, произносимое не так далеко от них, на той же винтовой лестнице.

Лютиен плашмя упал на камни и попытался свалить Оливера. Прежде чем удивленный хафлинг успел отреагировать, раздалось несколько взрывов, а удар молнии срикошетил от каменных стен. Молния с шипением пронеслась вниз — Лютиен почувствовал ожог на спине — и столь же неожиданно исчезла. Юноша поднял глаза, с ужасом ожидая увидеть почерневшее тело Оливера.

Хафлинг по-прежнему стоял, пытаясь поправить растрепанную шляпу и приладить поломанное оранжевое перо.

— Знаешь, — заметил он беспечно, — иногда невысокий рост не кажется мне таким уж недостатком.

Лютиен вскочил, и они вновь помчались наверх, причем юный Бедвир перепрыгивал через две ступеньки сразу, стремясь добраться до герцога раньше, чем тот успеет устроить еще какую-нибудь пакость.

Юноша не мог не заметить глубокие выемки в каменной стене в тех местах, куда ударила молния, и он горестно подумал, какого черта он здесь делает. Как вообще ситуация могла дойти до этого? Как вообще могло

случиться, что он, сын эрла Бедвидрина, теперь преследует волшебника-герцога, карабкаясь вверх по лестнице самой высокой башни самого громадного здания Эриадора?

Юноша покачал головой, выбрасывая из головы вопрос, на который у него все равно не было ответа. Наконец бесконечный подъем все же подошел к концу, и юный Бедвир едва успел пригнуться, когда в голову ему полетел тяжелый топор. Два циклопа, один за другим, загородили лестницу.

Лютиен моментально схватился за меч, но у циклопа имелся крепкий щит. К тому же он стоял на несколько ступенек выше, а следовательно, обладал немалым преимуществом. Еще более опасным казался топор циклопа, который опускался вниз каждый раз, когда Лютиен пытался приблизиться, заставляя его отступить назад по лестнице.

— Пробивайся! — закричал Оливер позади него. — Мы должны добраться до этого колдуна раньше, чем он сумеет приготовить еще один сюрприз.

Лютиен понимал, что это легче сказать, чем сделать, потому что ему не справиться с крепкими и хорошо вооруженными противниками. На ровной земле они с Оливером уже уложили бы двух циклопов, но на лестнице дело выглядело весьма безнадежным.

Он уже даже подумывал повернуть назад и присоединиться к сражению в нефе, где они с Оливером могли принести реальную пользу.

Стрела вылетела из-за поворота лестницы и свистнула над головой Лютиена. Циклоп, который опустил щит вниз, чтобы защититься от ударов меча, получил ее прямо в грудь и качнулся назад.

Одноглазый инстинктивно поднял щит вверх, и тут же Лютиен воспользовался предоставленной возможностью, нанеся удар по коленям противника. Тот рухнул на ступени, а второй циклоп мигом повернулся и бросился бежать. Летящий кинжал Оливера поразил его в спину двумя ступеньками выше.

Лютиен прикончил первого циклопа, а второй с воем развернулся — как раз вовремя, чтобы в его грудь вонзилась вторая стрела.

Друзья поняли, что происходит, когда из-за поворота позади них появилась Сиоба.

— Беги! — подтолкнул Оливер Лютиена, опасаясь, что влюбленный молодой человек остановится и будет целую вечность глядеть нежными глазами на свою возлюбленную. К чести Лютиена, оказалось, что он уже бежит наверх, перепрыгивая через лежащих циклопов.

— Мы должны добраться до этого колдуна…

— Прежде чем он приготовит следующий сюрприз, — закончил за хафлинга Лютиен.

Они уже оставили позади ступенек двести, и ноги Лютиена отказывались служить измотанному хозяину. Юноша на секунду остановился и взглянул на хафлинга.

— Если мы будем ждать, этот типчик приготовит для нас что-нибудь сногсшибательное, — сказал Оливер, откидывая с лица густые волосы парика.

Лютиен глубоко вздохнул и снова побежал наверх. Они поднялись еще на сто ступенек, и впереди явственно замерцал свет дня. Друзья вышли на площадку, затем вскарабкались на пять ступенек к самой крыше башни, круглому пространству примерно двадцати пяти футов в диаметре, которое было окружено низкой зубчатой стеной.

В центре круга стоял герцог Моркней, заливаясь хохотом. Голос его изменился, стал более низким, утробным и зловещим. Лютиен прыгнул на площадку, но тут же в ужасе остановился, потому что тело герцога резко покачнулось, начало изгибаться и вытягиваться.