Меч для дракона
Шрифт:
— Молодой человек, — сказала она, уводя его от разочарованных девушек, вам не мешало бы провести немного времени и в обществе более зрелых дам.
Она представила юношу своим подругам: Кливилле Хуке, жене капитана Первой сотни, Фадже Ринакд, чей муж командовал Второй сотней, и Эдит Алексеи и Элис Вулнов, женам офицеров Второй сотни.
Все они тоже хотели услышать об ужасах Туммуз Оргмеина. Юноша описал им рынок рабов — закованных в цепи мужчин и женщин со следами кнута и клеймами на теле. С замиранием сердца дамы слушали
Вскоре, однако, это им надоело, и они вернулись к бесконечному обсуждению гарнизонных сплетен. Только тогда Релкину удалось ускользнуть от них к столу.
Но едва он успел положить себе немного силлабаба и кибини с самосатом, рядом с ним возникло видение в желтом атласе.
— Привет, мы еще не знакомы. Там была такая толпа! Меня зовут Кисситра Пэксон, но ты можешь называть меня просто Кисеи.
Релкин прекрасно знал, кто она такая. И кроме того, ему было известно, что ей семнадцать и она уже совсем не такой ребенок, как полагала ее мать.
— Тебе, наверно, здесь ужасно скучно, — сказала девушка. — Для меня так это настоящая пытка.
— Еда, во всяком случае, превосходная.
— Да не так чтобы очень. Цыпленок пересушен, а соусы так и вовсе отвратительны. В Кадейне такой завтрак просто освистали бы и потребовали бы от хозяев немедленно уволить повара.
Релкин предпочел не напоминать, что Кадейн находится отсюда за сотни миль, за Мальгунскими горами.
— Пойдем, — приказала Кисситра. — Отведи меня на самый верх башни. Сегодня такой чудесный день. Мы, наверно, увидим даже гору Красный Дуб.
Судорожно проглотив свои кибини, Релкин провел девушку на открытую площадку на верху башни. Стоял теплый, солнечный весенний день. Только тут Релкин вспомнил о сверкающей на его груди медали. За всю историю было вручено не более двух сотен этих пятиконечных серебряных звезд. Такая награда раз и навсегда сделает его чужим в отряде… если не принять соответствующих мер.
Юноша решил спрятать медаль подальше. Теперь он больше не Релкин-Сирота, парень без роду и племени. Теперь он легендарный герой, за каждым шагом которого будут пристально наблюдать. Релкин подумал, что старая леди наверняка сделала это для того, чтобы он относился к жизни посерьезнее.
— А теперь, — заявила Кисситра, — расскажи мне о себе. Откуда ты родом?
Она была так божественно прекрасна, что у Релкина даже голова закружилась.
Он едва мог что-то промычать в ответ.
— Как ты сказал? — переспросила она, прикрывая глаза от солнца ладонью.
— Я из деревни в районе Голубого Камня.
— Деревня у Голубого Камня… — пробормотала она и рассмеялась. — Я когда-то знала одного мальчика из Голубого Камня. — Она сказала это так, словно с тех пор прошла по меньшей мере пара десятков лет. — Он был граф и очень глупый. Он попытался сделать мне больно.
— И что случилось?
— Мне
— Любви… — повторил Релкин.
— Да, любви, и разве это не великолепно? Так любить кого-то, что ты не можешь думать ни о чем другом, кроме исполнения желаний своей избранницы…
Она наклонилась к Релкину, чтобы до него донесся запах ее духов. Глаза девушки опасно блестели.
— А ты когда-нибудь любил, драконир Релкин? Юноша покраснел. Он любил Лагдален из Тарчо. Но теперь это прошло. Он хорошо усвоил горький урок.
Лагдален была на несколько лет старше и происходила из чуть ли не самого именитого рода Марнери. В роду Тарчо были даже короли! А Релкин? У него и родных-то не имелось, за исключением одного зеленого дракона.
Ну и, разумеется, теперь Лагдален была замужем за капитаном Холлейном Кесептоном, которого Релкин искренне уважал и как солдата, и как человека.
— Однажды, — признался он, — я был влюблен. Девушка надула пухлые губки:
— И кто же это был? Какая-нибудь крестьянка?
— Вовсе нет. Я любил Лагдален из Тарчо, — не сдержавшись, выпалил Релкин.
Весело рассмеявшись, Кисситра ткнула юношу локтем в бок.
— А сам ты — сирота из Голубого, Камня. Высоко ты метил. — И она снова захихикала.
— Мы вместе сражались в Туммуз Оргмеин, — со всем возможным достоинством сказал Релкин. — Мы были вдвоем в подземельях. Она вела себя как настоящий солдат Аргоната.
Релкин попытался представить стоящую рядом жеманную девушку в тех мрачных туннелях. Это было невозможно.
— Какой ужас! Я стараюсь и не думать об этом страшном месте. Я даже не смотрю в ту сторону. — И Кисситра показала на унылые равнины, лежащие к северо-западу от форта.
Релкину очень хотелось бы вот так запросто взять и обо всем забыть. Но увы, надеяться на это не приходилось.
Видимость и вправду была великолепная. На востоке черными кляксами на горизонте виднелись горы Мальгун. На юге поднимались увенчанные белыми шапками пики.
— Вон там гора Кохон, — сказала девушка, показывая на юг. — Где-то там мой дом. Ты когда-нибудь был в Кадейне?
— Нет, Кисситра, никогда.
Она задумчиво постучала сложенным веером по своим губам. Релкин представил себе, как он целует эти прелестные губы.
— Город такой красивый. — Она со вздохом сложила руки на груди. — Такой величественный. Как бы мне хотелось сейчас оказаться там, пройтись по Слайт Хилл или прокатиться по Дубовой улице.
Она снова вздохнула. Ей приходилось жить в этом ужасном форте на краю света потому, что ее отцу не дали пост капитана башни в самом Кадейне. Ну, она-то знала, как все было, пусть даже отец и не хочет ни о чем рассказывать.
Он проиграл майору Стинхуру, и в итоге их отправили сюда, в глушь. Лучшие годы своей жизни она проводила вдали от светских салонов, и балов, и вечеринок!