Меч для Кащея, или Три дороги к Поклон-горе
Шрифт:
Услыхала тот разговор Яга и духом воспрянула. Как же она забыла, что лежат у нее в ступе кувшины с живой и мертвой водой? Кинулась она к ступе, нашла кувшины и застыла над ними в недоумении. От долгого хранения и надписи на кувшинах постерлись, и память Ягу подвела: в каком же кувшине вода живая, а в каком мертвая? Волшебное знахарство - штука темная, не пошло бы во вред мертвому богатырю!
Капнула Яга на веточку придорожную из одного кувшина.
Почернела веточка- и съежилась. Капнула Яга из другого кувшина
Пора бы и за лечение взяться, а старуху опять сомнение одолело. А ну как победит рать Кащеева? Не простит ей родственничек оживления богатыря!
А Защитники победят?
Семь бед - один ответ. Прости меня, Кошенька!
Плеснула Яга на раны мертвой водой. Стянулась рана и следа от нее не осталось! Плеснула Яга водою живой. Зашевелился Добрыня, привстал, глянул недоуменно:
– Что это со мной? Заснул что ли?
– Спал бы ты вечно,- сказала Баба-Яга.- Говорила тебе - остерегись! Не послушался ты меня, вот и вонзило тебе Лихо стрелу под самое сердце!
Поблагодарил Ягу богатырь, выхватил меч из ножен и за убийцей своим в погоню кинулся. Помнил Добрыня, что делает дорога завиток, и если он поспешит напрямки, то догонит мародерствующее Лихо, не спешащее после подлого-убийства.
Вздохнула Яга и коли были все пути к отступлению отрезаны, села в ступу и полетела прямо к Поклон-горе.
А старый ворон обернулся к вороненку, выдрал у него из хвоста перо для острастки прокаркал укоризненно:
– А ты очи собирался клевать, дурачина!
20. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Легко ли Летучий Корабль из поднебесья на землю опустить, если пользоваться лишь цепью якорной? Испробуй, узнаешь.
Муромец сто потов пролил, ширинка шелковая мокрою стала, пока корабль земли не коснулся.
Сошли все с корабля. Муромец взял в руки кистень, сел на коня и дозором поехал. Видит он, в кустах карлики роются, мешки звенящие и тяжелые зарывают.
– Бог в помощь, ребята!
Карлики схватились за крошечные мечи и копья. Муромец едва не расхохотался, уж больно забавной грозила статься схватка.
– Остыньте! Не охотник я до чужого добра. Хотел узнать я: что это за гора?
– Едешь и сам не знаешь?
– недоверчиво спросил один из карликов.Поклон-гора это, богатырь, Поклон-гора!
– Да ну?
– обрадовался Муромец.- Сколько времени искал, а ноги сами пришли. А не скажете вы, горные мудрецы, где меч-кладенец искать?
Старший карлик забрался по кусту к лицу богатырскому.
– А со Змеем Огненным ты уже сразился?
– Не довелось еще!
– простодушно признался Илья.
– Вот сначала сразись, а потом с расспросами приставай!
– отрезал карлик и начал спускаться вниз.
– Я к тому всегда готов,- сказал Муромец.- Только где его искать, вашего Змея?
Карлик приостановил спуск, показал рукой.
– Во-о-о-он его пещера!
Глянул Муромец - точно, зияет на склоне горы черным зевом пещера.
– Спасибо, братец!
– сказал он карлику, но тот уже спустился вниз и зашептался с братьями. Подхватили карлики заступы да мешки, шмыгнули в кусты и только шорох пошел по склону горы.
Из зева пещеры несло свежей кровью, звериным пометом и потом. Муромец остановил коня, вынул меч из ножен, изготовился к схватке и крикнул:
– Выходи змей! Выходи на смертный бой!
Вж-жик!
– разрезало воздух лезвие меча.
Из пещеры не донеслось ни звука.
Трусил поганый, опасался крепкой руки богатырской.
– Выходи, лягушка зеленая!
– богатырь снова взмахнул мечом.
Из пещеры не доносилось ни звука.
Муромец бросил в пещеру гривну и слышно было, как зазвенела она по камням.
– Выходи, крокодил летающий!
– грубо обозвал Змея богатырь. И не так он его назвал, а еще хлеще, да в сказках бранные слова некстати.
И на этот раз ответом богатырю было молчание.
Муромец разочарованно вздохнул, вложил меч в ножны и тронул коня.
Едва затих стук копыт богатырского коня, из пещеры показались три плоских зеленых головы с притушенно мерцающими глазами. Змей огляделся трусливо и пробормотал в три глотки:
– А говорил, что богатыри не доберутся! Брехун!
Средняя голова, щурясь на свету, посмотрела в сторону, где мелькала в кустарнике статная фигура всадника и пробормотала:
– Лягушка зеленая... Крокодил летучий... Слова-то какие подобрал! Ну и пусть я лягушка, пусть крокодил летучий! Зато живыми, подруги, остались!
Головы согласно покивали друг другу и исчезли в глубине пещеры.
Муромец же, объехав гору, снова оказался у стоянки Летучего Корабля. На палубе его стоял бледный от ужаса Симеон, а на него свирепо нападали три великана, предлагая Корабельщику немедленно покинуть корабль и вступить с ними в битву. При виде великанов Муромец почувствовал облегчение. Биться не размышлять - работа знакомая, без умствований. Что-то в облике великанов богатыря смущало, но что именно он никак не мог понять. Да и времени для этого не оставалось: великаны уже грозились изломать Летучий Корабль на щепки.
Муромец кольнул одного из великанов острием копья. Великан оглянулся, увидел Илью и изумился:
– Чего тебе здесь, блоха рубашечная?
– и вперил в богатыря свое единственное око. Его товарищи в один голос спросили: - С кем это ты, Никодим, разговариваешь? Дай-ка мне око, я гляну на того смельчака!
Вот оно что! Муромец расхохотался. Великаны были слепы.
На троих у них был лишь один глаз. Хорошенькое дело для богатыря - с калеками биться! Великаны по очереди его разглядывали. Третий великан добродушно спросил;