Меч Эдриджуна
Шрифт:
– Что такое сто лет? – пожал плечами Надодух. – Пуф-ф, и пролетели! Так чего, пошли?
– Я дома через полчаса быть обещала. Родители волноваться будут, если задержусь. Могут и в полицию позвонить, с них станется…
– Так что в другой раз, – закончил за нее Битали. – Сами идите гулять.
– Это туда? – указал вниз по течению реки недоморф.
– Лучше верхом, от торгового центра, – посоветовала Франсуаза. – Вдоль нижней дороги арабский квартал, туда и днем лучше не показываться. А ночью к ним даже полиция не суется.
– Спасибо за помощь, –
Битали понял, что вечером у Надодуха опять будут болеть исцарапанные уши.
– Я что-то не так сказала? – тихо спросила Франсуаза. – Мне показалось, Анита возненавидела меня с первого взгляда!
– Ерунда, – покачал головой Битали. – Просто приревновала. Надодух тебя развеселил, а у них с Надодухом любовь до гроба. А это страшная вещь!
– Откуда ты знаешь?
– Когда ты разговариваешь с другими парнями, мне тоже… Очень хочется метать ножи.
– Мой маленький глупыш! – Франсуаза привстала на цыпочки, взяла лицо в ладони и осторожно поцеловала в губу. – Для меня в этом мире не существует никого, кроме тебя. Просто не существует! Можешь не ревновать.
Битали подхватил девушку на руки, несколько раз крутанулся, вынудив Франсуазу взвизгнуть от восторга, тут же осторожно опустил на ноги, поцеловал руку:
– Ты мне дороже всего этого мира! Очень боюсь потерять.
– Не потеряешь, – взяв его под руку, крепко прижалась к плечу девушка. – Никогда.
Возвращаясь в башню Кролика, Битали полагал, что его сосед давным-давно спит, но едва покрывало перемещения упало на постель, как Надодух и Горамник в два голоса выдохнули тоном обвинения:
– Ты сошел с ума, Кро! Она же смертная!
– Ну и что? – потомок Темного Лорда аккуратно сложил ткань, отнес ее в шкаф. – Я не выдаю тайны нашего существования. Я уверил ее, что я фокусник. Теперь, даже замечая странности, она думает, что это обычная иллюзия.
– Но она смертная! – подступил ближе к нему недоморф. – Мы из разных миров, из разных цивилизаций, мы вообще из разных вселенных! Ей никогда не постичь тебя, а тебе никогда не понять ее мыслей и желаний.
Битали улыбнулся, и его друг тут же поправился:
– Я не про поцелуйчики у калитки! Я про духовную близость!
– Не бойся, дружище! Моя духовная близость спрятана глубоко внутри меня, и простой смертной до нее точно не добраться. Поэтому плевать на духовность. Если хочешь знать, мне вообще неважно, что она говорит или думает. Мне достаточно слышать ее голос, достаточно чувствовать касание ее рук, мне достаточно осознавать, что ее мысли связаны со мной. Думаешь, я не смогу притвориться смертным и жить рядом с ней в ее мире? Отец, когда нанимался на малый срок, снимал номера в гостиницах, и нас еще ни разу никто ни в чем не заподозрил.
– Ты забыл о самом главном, Битали, – вздохнула Горамник. – Она смертная! У нее совсем другой организм, другие силы, иной жизненный цикл. У вас разные потребности, разные желания, разные знания.
– Сэр Уоллес обещал мне зачет, если я доживу до осени, – склонил голову набок Битали, – Надодух предсказал мне близкую гибель в одной из вылазок за наследством Эдриджуна, а цепной Гроссер напророчил мне скорую смерть от предательства. Тебе, кстати, он тоже отвел не больше пяти лет. Так кто из нас более смертный, дорогая Анита, мы или она? Смогу ли я дотянуть до ее зрелости, как полагаешь? Про дряхлость я уже и не заикаюсь.
Он снял куртку, повесил на спинку стула. Поднял голову:
– Я люблю ее. Мне плевать, возможно или нет. Если вы хотите, чтобы я выбрал между нею и обычной жизнью, то я скорее переверну мир! Но ее не оставлю.
– Понял, не дурак, – почесал в затылке недоморф. – Забыли, что у нас теперь по плану?
– Ходить на уроки, пока курс не закончится, и ждать, когда будут готовы амулеты. Еще мне нужно натаскать Дубуса работать с секирой. Но это недолго, сэр Ричард Уоллес и так всех нас неплохо подготовил.
– А я посмотрю заговоры на нисходящие амулеты, – решила отличница. – В библиотеке куда больше интересного имеется, нежели профессор Пепелет на уроках рассказать успевает.
– Про Франсуазу никому не рассказывайте, хорошо? – попросил Битали.
– Можешь не сомневаться! Могила! – вскинул сжатый кулак недоморф.
– И если ты еще хоть раз начнешь хорохориться перед моей девушкой…
– Только не уши! – взмолился Надодух, вскидывая ладони к голове.
Чатия Сенусерт о ювелирах был не самого высокого мнения – однако седовласая дама не подвела, и когда трое молодых людей пришли за заказом, один за другим выложила на стекло восемь черных браслетов, исчерченных золотыми линиями. Анита придирчиво осмотрела каждый, выверяя правильность нанесения древних магических рун, после чего кивнула:
– Все правильно.
– Футляры брать будете? – с видимым облегчением спросила продавщица.
– Нет. Только сдачу, – Надодух поддернул выше поднятый воротник и натянул ниже на уши вязаную шапочку.
– Считая работу, остается всего сто двадцать евро, – выдвинула ящик дама. – Могу продать со скидкой чудесную подвеску для вашей очаровательной дамы…
– Моей очаровательной даме на сдачу не надо, – покачал головой чатия Сенусерт. – Ей полагаются только персонально заказанные подарки.
– Хм… – улыбнулась отличница. Такой подход ей, похоже, понравился.
Битали сложил браслеты в платяной мешок и закинул на плечо:
– Ну что? Возвращаться будем или погуляем до вечера?
– Погуляем! – решил Надодух. – Давно я развлечений мирских не вкушал. Что у нас тут есть?
– Кино, кегельбан и мороженое, – ответил успевший познакомиться с Ла-Фрамансом Битали.
– Кегельбан мне нельзя, я жульничаю, – покачал головой недоморф. – А вот в темноте мне нравится. Однако все будет так, как пожелает моя королева!