Меч Гидеона
Шрифт:
— Для начала была резиновая пуля, — произнес голос, — потом будет настоящая.
Дуло по-прежнему елозило по затылку Дайковича, пока невидимый недруг — наверняка это сам Кру — забирал у него оба револьвера и снимал с пояса кинжал. Ножа за голенищем он, правда, не нашел.
— Перевернись, но чтоб я видел твои руки.
Дайкович со стоном завозился в пыли. Перевернувшись на спину, он увидел высокого сухопарого человека лет тридцати или чуть старше, с прямыми черными волосами, длинноносого, с пристальным взглядом голубых глаз. В руках он уверенно сжимал «ремингтон» двенадцатого калибра.
—
Дайкович молча сверлил его взглядом.
— Не удивляйся, я много о тебе знаю, Дайкович. Что тебе наплел Такер, чтобы на меня натравить?
Дайкович помалкивал, но в голове у него происходила напряженная работа. Его унизили, опрокинув на землю. Но надежда еще была — у него оставался нож. Пусть этот Кру моложе его на полтора десятка лет, слишком он тощ, с таким умелый боец справится одной левой.
Кру поощрительно улыбнулся:
— Вообще-то я и сам могу догадаться, какую лапшу тебе навешал на уши славный генерал.
Дайкович не удостоил его ответом.
— Это должно было быть что-то внушительное, чтобы тебе захотелось меня прикончить. Ты ведь не из тех, кто стреляет человеку в спину. Держу пари, он сказал, что я предатель. Наверное, наболтал что-нибудь про Аль-Каиду, это же сейчас самое актуальное. Дескать, я изменяю своей стране, пользуясь тем, что работаю в Лос-Аламосе. Это все равно что разом нажать на все твои кнопки — где они там у тебя…
Дайковичу оставалось только безмолвно недоумевать, откуда Кру все известно.
— Еще он должен был рассказать тебе о моем изменнике-папаше, из-за которого якобы погибла целая куча наших парней… — Невесело усмехнулся. — Не удивлюсь, если он сказал, что предательство — наша семейная традиция.
У Дайковича мало-помалу прояснялось в голове. Что бы ни молол этот тип, достаточно достать из сапога нож — и он покойник, даже если успеет произвести выстрел.
— Можно мне сесть? — спросил Дайкович.
— Давай, только, чур, не дергаться.
Сержант сел. Боли почти не было, но со сломанными ребрами всегда так: сначала о них забываешь, а потом боль возвращается с удвоенной силой. Ему было очень стыдно, что такой неумеха умудрился свалить его резиновой пулей.
— У меня к тебе вопрос, — снова заговорил Кру. — С чего ты взял, что старик Такер тебе не наврал?
Дайкович не ответил. Он только сейчас заметил, что на безымянном пальце правой руки у Кру недостает фаланги.
— Я не сомневался, что Такер пошлет кого-нибудь за мной охотиться, потому что не допустит, чтобы о нем писали на первых страницах газет. Я знал, что он не доверит такое важное дело абы кому, а выберет надежного человека, служившего под его командованием. Я изучил список его сотрудников и прикинул, что скорее всего выбор падет на тебя. Ты ведь командовал морскими пехотинцами при высадке на Гренаду, брал там под охрану американское медицинское училище. Тогда ты все сделал отлично, ни один учащийся не пострадал.
Дайкович по-прежнему сидел на камнях с невозмутимой физиономией, дожидаясь удобной возможности для контрудара.
— В общем, ты в состоянии сам разобраться, с кем имеешь дело… Если да, то я готов поделиться с тобой кое-какими фактами, идущими вразрез с версией
Сержант помалкивал. Он не из тех, кто сотрудничает с подонками!
— Заряженная пушка здесь, у меня, так что тебе, хочешь не хочешь, придется послушать. Любишь сказки, сержант? Будет тебе сказочка — из тех, после которых обычно расстаются со счастливой доверчивостью. Жил-был в августе 1988 года пацан двенадцати лет…
Дайкович был вынужден слушать. Он знал, что его водят за нос, но все равно мотал услышанное на ус, потому что хороший солдат умеет ценить информацию, даже ложную.
Рассказ занял всего пять минут. Хороший, мастерский рассказ! Люди такого пошиба — всегда потрясающие врали.
Закончив, Кру достал из кармана конверт, бросил на землю и пододвинул ногой к пленнику.
— Это докладная записка, составленная моим отцом для Такера. Из-за нее его убили.
Дайкович не собирался брать в руки конверт. Некоторое время он и Кру просто смотрели друг на друга: один снизу вверх, другой сверху вниз.
— Что ж… — проговорил наконец Кру, качая головой. — Наверное, наивно надеяться, что такой старый солдат, как ты, поверит, что вышестоящий офицер — лгун, трус и убийца. — Он немного поразмыслил. — Знаешь, передай-ка Такеру пару слов от меня.
Дайкович по-прежнему молча стискивал челюсти.
— Скажи ему, что я намерен его уничтожить, как он уничтожил моего отца. Я сделаю это чисто и не торопясь, с удовольствием. Я уже передал отцовскую докладную записку прессе. Обязательно начнется расследование. Выяснится, что документ подлинный. Правда мало-помалу выплывет наружу, и Такеру не поздоровится. Даже если продажны все до одного, у него такая работа, что видимость честности имеет цену золота. Его бизнесу настанет конец. Бедняга Такер! Ты в курсе, сколько он нахапал, и все в кредит? Особняк «Макменшн», вернее, настоящий дворец, большая доля от гольф-клуба «Поконос», квартира в Нью-Йорке, яхта на приколе в Джерси… — Кру грустно покачал головой. — Знаешь, как он назвал свою яхту? «Вспышка ярости»! Забавно, правда? Такер — тщеславный болван. «Поконос», дворец, Джерси… У него неважный вкус, тебе не кажется? Конечно, подружка в Верхнем Ист-Сайде была шагом в правильном направлении, но эта пташка все время голодна, только и делает, что разевает клюв. Он не экономит денежки, как следовало бы примерному мальчику. Но банкротство будет только началом, ведь расследование обязательно докажет, что все, о чем я тебе рассказал, — чистая правда. Он подставил моего отца, вина за гибель тех двадцати шести агентов лежит на нем. Ему светит тюрьма.
Дайкович видел, как пристально на него смотрит Кру, но по-прежнему отказывался отвечать. Он чувствовал, что его нежелание разговаривать действует предателю на нервы.
— Дай-ка, я задам тебе еще один вопрос, — сказал Кру.
Дайкович ждал. Он нюхом чуял, что приближается решающий момент.
— Ты вообще-то видел Такера под огнем? Что ты знаешь о нем как о солдате? Готов спорить, он ступил на берег Гренады только после полной зачистки острова.
Дайкович не мог не вспомнить свое разочарование тем, что Такер и вправду высадился на остров последним. Что ж, на то он и генерал, командир, армия есть армия.