Меч и Цепь
Шрифт:
Может, луки мне и не понадобятся – в конце концов.
– Это все Рикетти. Он вспомнил, как читал, что Кортес использовал мышиное гуано для получения пороха.
– Вот уж не думал, что Лу историк.
– Только когда дело касается техники. – Словотский кивнул. – Он уже сделал немного пороха – воняет при горении немилосердно, – а я сейчас работаю над кремневым ружьем.
Словотский остановился перед дверью хижины и умолк.
– Все потом. У нас будет куча времени. Она там, Карл. – Словотский уже трусил прочь. – Я
Карл открыл дверь и вошел.
Хижина была уютной и чистой – от обожженных досок пола до потолочных балок, на которых висели незажженные масляные лампы. Бисерная занавеска прикрывала дверной проем в стене против входа.
Справа у стены, под окном с мутным стеклом, стоял грубо сколоченный стол. Слева в каменном очаге весело булькал горшок.
Перед очагом, одно рядом с другим, стояли два больших, покрытых пледами деревянных кресла. Подлокотники одного были в царапинах и потеках; второе казалось совсем новым.
Карл расстегнул пояс меча и повесил его на спинку нового кресла.
– Кто там? – Она появилась из-за занавески; в руках у нее была плетеная корзинка с бельем. Глаза ее расширились. – Привет.
– Здравствуй.
Он хотел броситься к ней – но не смог. Между ними стояла почти ощутимая стена. Месяцы порознь изменили ее, изменили их обоих.
Усталые морщинки появились в уголках ее глаз. Волосы стали спутанными, тусклыми. Улыбка – натянутой. Она не казалась старше, она постарела – и не на несколько месяцев.
Он видел: она ищет изменений в его лице, и не был уверен, что ей нравится то, что она видит.
Было время, когда смотрел на мир легче, хотя и воспринимал его всерьез. Время, когда он мог, пусть на время, не отказывая ей в существовании, отторгнуть тьму, затвориться от нее. Было время, когда Карл был человеком мягким, принужденным порой поступать жестоко, но изначально, в глубине души не тронутым жестокостью.
То время ушло. Навсегда. Меж ними никогда не будет того, что раньше.
Мысль эта резанула его, как нож.
– Энди, я… – Он отчаянно искал слова. Те, единственно верные, которые все расставят по местам между ними.
Он не мог их найти. Возможно, они просто не существовали.
– Нет! – вскрикнула она. Отшвырнула корзинку и рванулась к нему.
И когда он обхватил ее и зарылся лицом в ее волосы, он понял, что был и прав, и не прав. Да, все изменилось. Нет, ничего никогда не будет прежним.
Но может быть другим. Лучше.
Чуть погодя он взял свободный рукав ее платья и вытер сперва свои глаза, потом – ее.
Она взглянула снизу вверх непросохшими, покрасневшими глазами.
– Карл?
– Да? – Он пробежал пальцами по ее волосам.
– Если, – проговорила она, пряча лицо у него на груди, – если когда-нибудь
– Ш-ш-ш.
«Глупые люди». – Массивная голова Эллегона просунулась в дверь. Он фыркнул, и по комнате закружилась зола.
Карл поднял голову.
«Чего тебе?»
«Как же ты любишь все усложнять!»
«Это ты к чему?»
«Скажи, что любишь ее, болван».
Она отодвинулась от него и улыбнулась.
– Вот именно. Скажи, что любишь меня, болван. – Она взяла его за руку. – Скажешь потом. Я хочу познакомить тебя с одним человеком.
Она провела его за бисерную занавеску – в спальню. Под затемненным окном стояла колыбель. Простой деревянный короб на деревянных качалках. Карл заглянул внутрь.
– Не разбуди его, – прошептала она. – Потом не уложишь.
Завернутый в серые полотняные пеленки младенец мирно посапывал на мягкой подстилке. Карл протянул руку и легонько коснулся нежной ребячьей щечки. Не просыпаясь, дитя повернуло головку и ткнулось в Карловы пальцы.
Карл отдернул руку.
– Он такой… маленький.
– Это ты так думаешь. – Она фыркнула. – Мне, когда я его рожала, он маленьким не казался. Но он растет.
– Сколько ему?
– Скоро два месяца. – Энди-Энди обняла Карла за пояс. – Я назвала его Джейсон – в честь Джейсона Паркера. Мы не обсуждали имя, но мне подумалось, так будет правильно…
– Отличное имя.
– А как мое произведение?
– Энди… он прекрасен.
Он пошел в мать. К счастью.
Глава 18
МЕРЦАЮЩАЯ ЛАМПАДА
Истинно храбр лишь тот, кто ясно видит все, ожидающее его – славу и опасности равно, – и тем не менее не дрогнув выходит им навстречу.
Уолтер Словотский обошел костер и постучал по плечу Карла.
– Прогуляйся со мной, – невнятно проговорил он. У одного из пирующих он отобрал бутылку и принялся шутовски раскланиваться.
– Опять набрался, – шепнула Карлу на ухо Энди-Энди.
– Я заметил. И часто это бывает?
– Частенько. С тех пор, как выяснилось насчет Киры. Но вряд ли это из-за будущего отцовства. Сходи с ним, правда – может, выяснишь, в чем дело. Мне он не говорит. И Кире тоже. – Она глянула через поляну. – Пойду-ка я проведаю малыша.
Карл хмыкнул.
– Там Эллегон и Эйя. Что с ним сделается – с такими-то няньками?
Эллегон говорил ему, что в горах водятся медведи и пумы. Возможно, звери, как и раньше, не будут соваться в селение.
Ну а нет – Эллегон с удовольствием закусит медведем или пумой. Для разнообразия…