Меч и Крест
Шрифт:
Не открывая глаз, Маша стремительно неслась на велосипеде по безлюдной улице Уманской, не зная, ни куда она едет, ни того, что она вообще едет куда-то.
Зал клуба «О-е-ей!» дружелюбно зааплодировал. У Даши не было своих песен, и весь ее широкий репертуар — от «Зачем ты дочку-воровку на свет родила?» до «Мой мармеладный, я не права» — был позаимствован с чужого плеча. Но зато голос и темперамент у Даши Землепотрясной были своими собственными.
— А теперь, — знойно заявила
Диджей понял ее намек и врубил минусовую фонограмму.
Публика довольно загудела. На сцену выкатился балет — в дань сезонной моде они споро сваяли на эту песню отдельный номер.
«Дети любят лимонад…» — замурлыкала певица, и нежданно ее сердце радостно заквохтало: Даше показалось, что за восьмым столиком она увидела знакомую рыжую голову «продуктивного кавалера».
«Он или не он? Если он, — это, считай, судьба. Нет, точно, он!» — подумала она, и нетерпеливые ноги привычно понесли ее к ступенькам в зал.
— Зем, — быстро просипел Сани, делая вид, что пытается вовлечь ее в танец, — тебе незя.
Даша Землепотрясная некрасиво выругалась про себя: она не любила признавать, что между желанием и его немедленным осуществлением могут существовать какие-то объективные преграды.
— Справа, — шепнул Сани и потанцевал прочь.
Директор стоял у входа в служебные помещения и напряженно смотрел на нее.
«Дети любят лимонад…» — Она интенсивно запрыгала на месте, словно заведенный механический заяц.
Что же делать? Что делать?
Конечно, рыжий заметил ее. Не мог не заметить! А вот узнал ли?
Даша лихо пошла на абордаж.
— О, я вижу в зале знакомые лица! — энергично замахала рукой певица. — Танцуем! Танцуем! Все. И рыжий с восьмого столика тоже.
Парень поднял голову и улыбнулся ей во всю ширину лица. В его глазах не было удивления, и Даша поняла, что он идентифицировал ее давно, возможно, еще там, в «Центр Старокiевскаго колдовства на Подол», он уже знал, кто она и где ее искать.
«Ура! Здорово!»
Она вышла на самый край сцены, под которой уже толпились танцующие пары, и потянулась к нему взглядом. Ее правая ступня подскочила вверх, прицеливаясь на прыжок в зал, — движение было таким резким и внезапным, что Даша покачнулась.
«Что это, судорога?» — не на шутку испугалась она, усилием воли возвращая взбунтовавшуюся конечность на место. Но только ее левая нога неуверенно коснулась пола, правая сама скакнула ввысь, согнувшись в колене, и от перепуга Даша с силой надавила ладонью на коленную чашечку.
Танцующие с сомнением покосились на нее.
— Видите, под эту песню ноги сами рвутся в пляс! — закричала она, отчаянно пытаясь обыграть непредвиденный жест. — Но мне нельзя, я должна развлекать вас. Танцуем! Танцуем!
И тут ее ноги окончательно взбесились. Они упрямо подпрыгивали
— Видите, что с ними творится! — хрипло выдохнула Даша. Она уже задыхалась и не могла петь, и напрочь позабыла про рыжего кавалера, только из последних сил пытаясь сохранить лицо.
«Что со мной, Боже?»
— Эй, давай, танцуй с нами! — фамильярно распорядился какой-то расхристанный пьяный мужик и, неожиданно схватив Дашу за рукав, сдернул веселую певицу со сцены.
И в ту же секунду ей стало легче.
Она стояла в колышущейся толпе, настороженно прислушиваясь к себе, пытаясь понять: неужели сумасшествие отпустило ее?
— Думаешь, Рита до сих пор там стоит…
— На нее непохоже…
— Тогда чего не пришла… — вкрутились ей в уши чьи-то случайные реплики. Две девицы — ангелоподобная блондинка и безгрудая шатенка — безрадостно извивались в двух шагах от нее.
Расхристанный самонадеянно потянулся к Дашиной талии.
Но внезапно, словно осознав нечто невероятно важное, певица порывисто сунула в его потную ладонь клубный микрофон и со всех ног понеслась к выходу, чувствуя, как с каждым шагом боль отступает, отступает, отступает и на смену ей приходит уверенность, что она поступает единственно верно.
Выскочив на улицу, Чуб стремглав порысила к черному входу, где пасся ее преданный мопед.
«Скорей! Скорей! Скорей!» — сверкало в голове.
— Стой, — услышала она за спиной запыхавшийся мужской голос. — Стой, кому сказал! — Кто-то беспардонно оттолкнул ее в сторону. Это был Алекс — амбаловидный охранник их клуба и по совместительству любовник Заядлой. Немного отстав, парикмахерша уже подбегала к ним.
— Я же говорила, что она слинять попытается! — пропыхтела она.
Набычившись, Алекс встал между Дашей и ее «пони» и по-хозяйски положил руку на руль.
— Это больше не твоя игрушка, — тяжело сказал он. — Отдавай ключи.
— Пусти! — одержимо заорала Даша, бросаясь на него. — Мне нужно туда! Я опаздываю!
Алекс брезгливо отшвырнул ее одной рукой.
— Куда ты опаздываешь? — желчно засмеялась Заядлая. — Тебя уже отовсюду уволили. Директор только что сказал: можешь идти на хрен! Я всегда знала: рано или поздно ты доиграешься.
— Уйдите! — утробно зарычала Чуб.
В ее голову будто вылили чайник с бурлящим кипятком, и она с трудом осознавала реальность. Но из последних сил попыталась выловить там последнюю живую мысль: