Меч и пламя
Шрифт:
Рейф дал Йейтсу возможность подняться, и тот сперва встал на четвереньки, но затем выпрямился так быстро, что Рейф был застигнут врасплох и упал на землю под его яростным натиском. Гулкий удар потряс его шлем, в ушах зазвенело; они покатились по поляне, сцепившись друг с другом.
Наконец Рейфу удалось, сжав руку Йейтса, отвести смертоносное лезвие клинка в сторону; Йейтс вскрикнул от боли, его пальцы постепенно ослабили хватку, и клинок упал на землю. Одним молниеносным движением Рейф поднес кинжал к беззащитной шее врага, и толпа зрителей ахнула – исход схватки был предрешен! Де Монфор опустился
– Адель моя, – проворчал Рейф, сплевывая кровь, выступившую на рассеченной губе. – Согласен?
Закатив глаза от страха, Йейтс кивнул.
– Мне нет нужды убивать тебя. Пусть лучше это сделает палач, – произнеся эти слова, рыцарь медленно поднялся на ноги, все еще держа наготове кинжал.
– Да будет известно всем, что победитель в этой схватке, лорд Рейф де Монфор, по собственной воле дарует Лоркину Йейтсу жизнь!
Торжественное объявление Джералда Монсореля о том, что Рейф великодушно оставляет своего противника в живых, вызвало среди собравшихся бурный восторг; с обеих сторон раздались приветственные крики. Рейф протянул Йейтсу руку, чтобы помочь ему подняться, и затем повернулся, победоносно улыбаясь подбежавшим к нему рыцарям.
Адель плакала от радости и облегчения, лицо ее сияло. Наконец-то все закончилось. Рейф жив, и ей теперь больше нечего опасаться со стороны Лоркина Йейтса.
После того как Симм принял у хозяина шлем, Рейф отстегнул капюшон кольчуги, затем откинул другой, на мягкой подкладке, обнажив голову, и слуга протянул ему влажную тряпку, чтобы вытереть с лица пот и грязь. Покончив с этим, Рейф опустился на колени, чтобы завязать потуже один из наголенников, шнурки которого ослабли во время схватки.
Грязный, окровавленный Лоркин Йейтс сердито наблюдал за всем этим, стоя рядом и не зная, как поступить. Де Монфор мог убить его, однако предпочел оставить в живых. Но он не нуждался в жалости со стороны этого надменного норманнского ублюдка. Они условились сражаться не на жизнь, а на смерть, и один из двоих должен был умереть!
– Нет, черт побери! Нет! – завопил он, внезапно бросившись вперед.
В руке его блеснула сталь, и со стороны зрителей раздались испуганные возгласы. Адель предостерегающе вскрикнула, однако было слишком поздно – прежде чем де Монфор успел повернуться, кинжал Лоркина Йейтса вонзился ему в спину.
Сила удара оказалась такой, что рыцарь упал ничком на землю; однако, видя, что его люди готовы прикончить Йейтса, он все же ухитрился приказать им отойти назад; затем, поднявшись, схватил противника за запястье и принялся выкручивать ему руку, пока не хрустнула кость.
– Негодяй! И это после того, как я подарил тебе жизнь! – с трудом произнес Рейф. Все плыло у него перед глазами, жгучая боль лишала способности размышлять. Дрожащей рукой он погрузил свой кинжал в грудь Йейтса. В последнем отчаянном порыве тот схватил соперника за шею и прохрипел, выпуская изо рта пузыри крови:
– Ты убил меня, но Козентайн еще жив.
Затем оба соперника рухнули на землю, да так и остались лежать на ней без движения.
Монсорель, опустившись на корточки рядом
Адель оказалась оттесненной к самому краю площадки, на которой люди Рейфа боролись за жизнь своего господина; и тут неожиданно она услышала, как Йейтс что-то пробормотал, обращаясь к ней. Его темные от запекшейся крови губы скривились в предсмертной гримасе.
– Прости меня, Адель, – с трудом выдавил он. – Я любил тебя, хотя так и не сумел доказать тебе это на деле; да ты бы все равно никогда не смогла полюбить простолюдина. Козентайн выдал тебя королю потому, что ему нужны твои земли…
Он хотел добавить что-то еще, однако силы окончательно оставили его. Несколько оборванцев из войска Йейтса приблизились, чтобы забрать своего предводителя, и Адель отошла в сторону, давая им пройти. Она все еще не могла понять, какую роль во всем этом деле сыграл сэр Гай.
Тем временем мужчины, окружавшие Рейфа, расступились, чтобы дать ему побольше воздуха, и тогда Адель, проскользнув между ними, опустилась на колени рядом с возлюбленным. Невольно оглянувшись, девушка заметила, как бездыханное тело Лоркина Йейтса унесли с поляны, однако она была слишком озабочена состоянием Рейфа, чтобы задерживать на этом внимание.
Глава 13
Везде, насколько мог видеть глаз, серую холмистую равнину скрывала пелена тумана. По мере того как путешественники приближались к замку Фордем, подъем становился все круче. Оголенные деревья гнулись под порывами северного ветра. Где-то вдалеке, скрытые клочьями тумана, блеяли овцы, а рядом с дорогой паслись лошади и волы, чьи толстые лохматые шкуры позволяли им приспособиться к суровому климату этих мест.
Адель окинула взглядом гряду низких, поросших густой травой холмов, тянущуюся на север, – где-то там, за ближайшим из них, должен был находиться Фордем. Не пройдет и часа, как они окажутся дома и их кошмарное путешествие закончится. Ей казалось странным, что она думала о незнакомом замке как о своем доме, однако эта земля принадлежала Рейфу; Адель надеялась, что со временем она станет и ее землей тоже.
К счастью, они добрались до Фордема быстрее, чем она предполагала, благодаря стараниям Джералда Монсореля – благородный дворянин вызвался проводить их до замка самым коротким путем. Адель была чрезвычайно признательна ему за помощь и заботу о Рейфе, поскольку сама не обладала большим опытом в выхаживании раненых.
Из редеющего тумана впереди возникла группа всадников, которые скакали вниз по склону. Адель услышала сигнал тревоги, и сердце в ее груди подскочило от страха – людей в их отряде было слишком мало, чтобы дать отпор вооруженным разбойникам. Однако она поняла, что ее беспокойство было напрасным, когда один из приближавшихся рыцарей, увидев их, громко воскликнул:
– Скорее вперед, это наш господин!
То был отряд, высланный из Фордема, чтобы встретить раненого лорда, о прибытии которого сообщил некий торговец, направлявшийся со своими товарами в Йорк.