Меч и проводник.Дилогия.

Макарка, Гыррр

– Давай попробуем выйти, - в отличие от дочери Талина была совершенно спокойна, - Ренина, ищи тропу, а я прикрою отца сзади... Не оборачивайся, Ренни, ступай за ней след в след. Начнёт засасывать - я придержу...

Ренина осторожно развернулась, стараясь не сорваться, а Талина зашла ему за спину и с силой сжала предплечья...

Дочь сделала крошечный шаг вперёд и взвизгнула, подавшись назад и едва не столкнув его с кочки - хорошо, Талина удержала.

Ему не вырваться из этого кольца - осознал он. Теперь твари стояли в полный рост и злорадно скалились.

Не было ни страшно, ни противно - целители видят и не такое - пугал ужас дочери.

– Плохо, - выглянула Талина у него из-за спины.
– Застрянем мы здесь. Но ты не бойся - пока мы с тобой, тебе ничего не грозит. Как-нибудь выберемся... потихоньку. Ренина, давай поменяемся - я пойду вперёд, ты страхуешь сзади...

Они поменялись местами. Но ничего не получилось. Сколько ни расталкивала Талина нижних, те не поддавались: качались, сминались, падали под арбалетными болтами, растекались мутными лужами - но с места не двигались... и смеялись - тихо, шелестящее, сыто.

– Мама!
– не выдержала Ренина.
– Я позову Роксану! Мама, подожди, я мигом!

Хохот стоящих вокруг тварей был ей ответом.

– Не надо... Роксану, - онемевшими губами выдавил Гозрений, - не... надо...

– Почему?
– искренне удивилась дочь.
– Папа, она тебя выведет! Она... она иногда сразу нескольких выводит... она... папа? Она найдёт дорогу, она никогда не ошибается... Я позову... она должна услышать... папа?

Болото вокруг булькало и плескало вонючей жижей, заходясь от хохота. Казалось, даже вылетающие из него конечности корчатся от смеха.

– Давай, - мужчина возник на чьей-то угодливо прогнувшейся спине.
– Зови.

Он не был ни страшен, ни уродлив. Никакой - прилизанные с проседью волосы, чисто выбритые щёки, серая рубашка и серые штаны.

– Зови-зови, - довольно усмехнулся нижний, - вот и проверим, всегда ли госпожа Роксана вытаскивает заблудившихся. Зовите хором! Либо вытащит, либо столкнёт к нам, либо развернётся и уйдёт. Хотите проверить?

– Если столкнёт, - возразила Ренина, - вы бы сами её позвали. Чего ж не зовёте? Боитесь?

– Зачем?
– равнодушно пожал плечами ловец.
– Он всё равно никуда от нас не убежит. Хочешь - зови сама. Только учти, что это Роксана сначала завела твоего отца сюда, потом заколола его мечом в спину и вслед за этим преспокойно отрубила ему голову. Там, внизу.

Гозрений непроизвольно схватился за шею.

– Лично отрубила, - продолжил нижний.
– Мечом. И не поморщилась. Не тем мечом, что ты думаешь, потому что по милости твоего папочки её любовничек на тот момент был отсюда слишком далеко. А если учесть, что твоя дражайшая мамочка совсем недавно собиралась ещё и пристрелить его из арбалета, а Роксана за своего сожителя голову любому не то что отрубит, а голыми руками оторвёт и откусит, то посмотрим, поможет ли она вам. Зови.

Он откинулся назад, словно в кресле, и закинул ногу на ногу.

– Зови.

Ренина оглянулась - разложившиеся пальцы цеплялись за штаны и сапоги отца. Они не могли вырвать его из их с матерью хватки, как не могли вцепиться в саму Ренину, но и сделать

хотя бы шаг дальше не позволяли. Мать впереди пробовала нащупать тропу под извивающимися щупальцами и зелёным гноем: это иногда ей удавалось, и тогда они делали движение вперёд - на волос, на полпальца, на ширину медной монетки. Чавкающая жижа расступалась, чтобы следом взметнуться зловонным фонтаном, не оставляя следов на штанах матери, но пытаясь облепить отца. Они с матерью не дадут нижним забрать его, но и вытащить не смогут - придётся идти вечность.

Ренина ненавидела эти места. Тропа сюда была ещё знакома и не так ужасна, но всё равно - она приходила к матери гораздо реже, чем хотелось - каждый раз боясь, что не дойдёт. Она знала, что нижние миры вытолкнут её - но когда к тебе тянутся со всех сторон, трудно не завизжать и не броситься наутёк... Сейчас они не тянулись - спокойно и деловито чавкали, жрали, совокуплялись, испражнялись, рыгали - словно показывали: им некуда спешить. Они подождут. Они дождутся. Рано или поздно терпение женщин иссякнет, и вот тогда... Нет, обозлилась Ренина, её силы не закончатся - она не отдаст им отца. Вот только выдержит ли он сам?

– Папа?
– неуверенно спросила Ренина.
– Папа?.. Звать...?

Отец оглянулся через плечо и прошептал:

– Не надо...

Ренина посмотрела ему в глаза - он почти сдался.

– Я приведу помощь, - решила она.
– Мама, ты только дождись меня. Ты не устанешь? Ты только не отпускай его... Я приведу помощь...

Отец молчал. Мать развернулась и закрыла его собой, сцепив руки у него за спиной.

– Беги, - ответила она.
– Мы подождём. Держись за меня, Ренни. Она скоро. Не бойся.

Тропинка была известна - оставалось только собраться с силами и ступить прямо на клыки и когти, в гной и нечистоты. Ренина погладила отца по руке, зажмурилась и шагнула - болото чавкнуло, тропа сама толкнулась в ноги. Надо открыть глаза: серое месиво, тусклое марево над тропой. Пауки - она боялась пауков, а их то и дело приходилось сталкивать с тропы. Они не кусались и не нападали - но она всё равно боялась - а вдруг? А вдруг? Уклон стал таким, что пришлось карабкаться вверх на четвереньках, марево сгущалось, превращаясь в воду - тёплую, грязную... Она выныривала глотнуть воздуха, вспоминала, что не нужно, отталкивалась от тропы и плыла... в прошлые разы путь был куда легче... но тогда она шла из дома, а здесь... спутала тропу и идёт кружным путём? Взяла не то направление? Стена пружинила, отталкивая её, Ренина толкалась раз, другой... вот оно - синее небо... здесь самое начало лета... теперь сосредоточиться и попасть в сад, чтобы не стучать в ворота... Только бы он был дома... только бы не ждать... только бы он был дома...

Глава 48. Чужие дороги

– Ты откуда?

– От Аледер-ра. Полож-жи м-меня куд-да-нибудь...

– Сейчас, солнышко, сейчас, лапушка, потерпи немножко...

– Угу... А т-теперь пр-рыгай вокруг меня... О-УУУ!!!... Дура! Я сказал: "вокруг меня", не "на меня" и не "на мне"!

– Прости, солнышко, я не подумала... тебе что-нибудь принести?

– Воды...

– Держи. Ещё? Ты вообще как?