Меч императора Нерона
Шрифт:
— Послушай, Теренций, ты мог бы сделать с императором то же самое, что сделал сегодня с Салюстием?
— Не знаю, мой господин,— осторожно ответил Теренций.
— Знаешь, на Палатине все запахи ощущаются значительно острее, так что вони, я полагаю, будет больше,— заметил Никий со странной улыбкой, глядя в потолок.
Когда Теренций, вернувшись к себе, лег в постель, его била дрожь. Он никак не мог согреться, хотя ночь была душной.
Глава
— Скажи, Афраний,— горячим шепотом выговорила Агриппина и схватила Афрания Бурра за руку у запястья. Он почувствовал, как сильны и цепки ее пальцы.— Скажи, как ты думаешь, я потеряла все?!
Афраний Бурр аккуратно высвободил руку, потер то место, где остались следы пальцев, и поднял на Агриппину свой бесстрастный взгляд.
— Я тебя не понимаю. Что может потерять мать императора Рима?
— Сына! — сквозь зубы проговорила она.— Я говорю о Нероне.
— Да хранят боги его драгоценную жизнь! — произнес он и незаметно повел глазами по сторонам.— Надеюсь, я никогда не увижу, как ты потеряешь сына.
. — Зато он может потерять меня.
— И этого я надеюсь не увидеть и буду молить богов...
— Ты изменился, Афраний,— перебила она его и отвернулась.
Агриппина и Афраний Бурр стояли за одной из колонн галереи, ведущей в покои императора. Когда
Агриппина отвернулась, он быстро посмотрел по сторонам и отступил на шаг.
— Ты тоже покидаешь меня,— сказала она, все еще глядя в сторону.— Все покинули меня, все те, кого я приблизила к трону. А ведь мы любили друг друга, Афраний. Любили! Или ты все забыл?
Он не ответил. Он с грустью подумал, что эта женщина, любившая многих и не любившая никого, умела влюблять в себя каждого. И он, Афраний Бурр, не стал исключением.
— Он сказал, что примет меня? — спросила она холодно и бесстрастно.
— Лишь только приведет себя в порядок,— ответил он и, вопреки собственному желанию, добавил с нежностью, едва слышно: — Годы не изменили тебя, ты так же хороша, Агриппина.
Она медленно повернула к нему голову, осмотрела его лицо — от волос до подбородка — так, будто хотела найти в знакомых чертах что-то очень нужное ей, ответ на незаданный вопрос.
— Я постараюсь доказать это делом, Афраний.— Она улыбнулась одними губами.
— Не понимаю тебя.
— Я и сама не понимаю...— Агриппина вздохнула.— Не красота уходит с годами, а желание пользоваться ею.
— Пользоваться ею? — переспросил он, поморщившись и подавшись вперед.
Она резко выставила руку ладонью вперед:
— Не надо, Афраний. Иди. Не нужно, чтобы нас видели вместе.
Он помедлил, потом не спеша повернулся и, тяжело шагая, придерживая здоровой рукой искалеченную, пошел вдоль галереи.
— Встань вот здесь, за статуей.— Нерон указал на статую в самом дальнем
— Но я...— Отон был в нерешительности, на лице отразилась тревога.
— Ты отказываешься? — холодно, с глухой угрозой спросил Нерон.
— О нет, император,— поспешно ответил Отон,— но я думал, что твой разговор с матерью...
Он снова не договорил, и Нерон нетерпеливо бросил:
— Договаривай.
— Я думал, что такой разговор... что разговор императора с матерью не для чужих ушей.
— С каких это пор ты стал мне чужим?
— Но я хотел сказать...
— Иди.— Нерон снова указал на статую.— И помни, что жизнь твоего императора сегодня может быть в твоих руках.
— Прости, я не очень тебя понимаю.
Нерон недобро улыбнулся:
— Ты ведь слуга императора, Марк, ты сам мне сказал об этом.
— Да, это так.— Отон кивнул, но не вполне твердо.
— Тогда ты должен знать, что делают со слугами, не понимающими волю своего господина.
— Прости.— Отон виновато улыбнулся.
— Иди,— приказал Нерон,— и будь настороже. Моя мать иногда превращается в львицу. Ты должен знать, что тебе делать, если она выпустит когти.
Отон, неслышно ступая, отошел и спрятался за статую. Нерон повернулся к двери и велел пригласить Агриппину.
Чуть только она вошла, он шагнул к ней, расставив руки в стороны и ласково улыбаясь.
— Твой сын приветствует тебя! — произнес он Громко и обнял мать так стремительно, будто больше всего боялся, что она станет рассматривать его лицо.
Продолжая обнимать, он повел Агриппину к окну, усадил, сел рядом, едва не касаясь ее коленями.
— Видишь, как я рад,— сказал он, держа ее руку в своей.— У тебя примерный сын.
Агриппина, улыбаясь чуть напряженно, смотрела на него.
— Скажи, хорошо ли ты чувствуешь себя? — быстро спросил Нерон.— Может быть, душный воздух Рима стал для тебя тяжел? Мне кажется, тебе надо пожить где-нибудь у моря подальше от всей этой суеты. Подумай, я мог бы навещать тебя там.
— Да,— сказала Агриппина, продолжая улыбаться,— мой врач тоже говорит мне, что воздух Рима стал мне вреден.
— Вот видишь,— радостно подхватил Нерон.— Тебе нужны тишина и покой.
— Скорее морской воздух, потому что в моем доме теперь и без того очень тихо и покойно теперь, когда ты изволил убрать моих германцев. Они так громко топали и бряцали железом, что у меня целыми днями болела голова. Спасибо, ты заботливый сын.
Нерон опустил глаза, его лицо выразило недовольство.
— Я просто хотел поменять твою охрану,— глухо проговорил он.— У меня есть сведения, что эти германцы не слишком надежны. Я пришлю тебе манипулу преторианцев. Надеюсь, ты не возражаешь?