Меч космонавта, или Сказ об украденном времени
Шрифт:
И бились две твари, Меньшая с Большей, бывшей воплощением зла законченного и беспросветного. Сплетались их щупальца-лучи, каждая пыталась захватить соперницу в кольцо, или же пробиться далеко в глубь нее. Вгрызались они многими пастями друг в друга, вырывали громадные куски плоти, запускали в прорехи ядовитые жала и острые уды, а еще пытались зарастить свои раны густой бурой кровью.
И в конце концов Большая Тварь стала с успешностью изничтожать корабль, бывший телом Малой Твари. Ударила пастью из бездны в уязвимое место и извергла из глотки реку яда, коя влилась в тело Малой Твари. Из-за жгучей отравы покрылось то росой смерти, сизой пеной, которую сорвал
Однако Малая Тварь поместила Адаптида на кончик своего луча-щупальца и внедрила в тело большей Твари, которое тоже было кораблем. Следом за божьим воином шли покорившиеся его воле чурки. Бесстрашно они бились против своих недавних товарищей. Битва шла среди крепких костей и жил чудовища, среди его диковинно сияющих потрохов. Голыми руками, палицами, цепами, топорами и ножами свершалась ратная потеха, но острый меч сверкал лишь в руках Адаптида.
Однако вскорости славный воин уверился, что сила Большой Твари неодолима. Соратники и приспешники канули в никуда, только верный волк еще был рядом, а округ была одна сизая пена, каковая пыталась разодрать его тело и пожрать его душу. Со страха запропастился куда-то космический человек Фома, напрочь исчезло и серебряное сияние меньшей Твари.
Воля к борению оставила Адаптида, расширились зрачки его, и он безучастно взирал, како Тварь-Победительница поднимается из Бездны, неся разрушение Божьему миру. Попутно проносились перед внутренним взором осколки разбитой памяти: картины битв, мечи, нацелившиеся в тело, дабы войти в него неудобным гостем, кинжалы, бьющие под забрало, кистени, крушащие голову — обитель мысли, бешеный скач от смерти, когда вражье копье хочет отворить новые врата в твоем тулове и омыться твоей кровию. Таяли в бездне взгляд господина и образ девушки с подоткнутым подолом у реки, запах молока и хлеба от девичьих волос. Пропадали во тьме облики пустых коридоров Храма Нечистоты, где бродил сиротинушка босыми стынущими ногами. Забывались синие мальчишеские коленки и щуплое тельце, трепещущее под потоком мокрого снега. Лишь самое последнее воспоминание задержалось — бутон, наполненный ласковым теплом, грудь неведомой матери, к которой прильнул он доверчивым ртом. Бутон раскрылся, и Адаптид стал таять в уютном материнском чреве, все уменьшаясь и уменьшаясь.
Воина втянул в себя один из сизых пузырей и понес вместе с остальной пеной над голубым шаром Земли. Адские корабли окончательно оборотились в чудовищ, шкура их поросла серебристым волосом, лапы были подобны скалам, пасть — кратеру вулкана, а глаза-колеса блуждали, испуская взгляды, полные ненависти и алчности. Следом неслись и другие адские создания, огненные и ледяные, и уродливые звери, напоминающие ящеров, змей и медуз. Все эта кавалькада составляла тело Большой Твари. Серебристые сумерки затягивали Землю.
Ядовитая роса покрывала посевы, и они тут же съеживались, засыхали, и превращались в серую пыль. Сизые пузыри немилосердно притягивали к себе говяд, баранов, коз и прочий полезный скот — огромные сгустки раздавленных костей, расплющенных внутренностей, растерзанных шкур неслись по земле.
Адские всадники поражали своими копьями и стрелами храбрых воинов — были ли то ратники Фискалия Второго, ордынские нукеры, туркийские сипахи, солдаты Вынь Шэня или ландскнехты верхнегерманского кайзера. Люди Земли бились храбро, но токмо самые неустрашимые и отчаянные из них умели противостоять посланцам Преисподней. Немногие воины могли сражаться с чудовищами. Их вера была крепка, а
А когда люди Земли обессилели и устали от борьбы, то настали сумерки и пали хлопья серебристого снега. Изморозь покрыла людей, и грешных, и невинных, и все они были похожи на ветхое тряпье. Но сияющий лед проникал в гнилую ветошь и дряблую плоть, превращая их в сплетение прекрасных серебристых нитей. Потоки нитей наматывались на огромные алмазные веретена, которые сделав свое дело, опускались в адскую бездну небытия…
БЛОК 11. РАСКУРОЧЕННАЯ ПЛАНЕТА
Помехи. Настройка. Сигнал четкого восприятия. Дуплекс
Я сражался храбро и вовремя кинулся наутек. Широкая пасть крейсера натуральным образом ухватила рейдер за корму, серебристый туман хищно прополз по покорившемуся кораблю. Узорчатые клубы уже проникали на форпик, когда я обнаружил шлюпочный отсек. Сатурнианский демон прибирал обратно своих кукол, сатурнианских матросов. Повибрировав в объятиях Плазмонта, они снова обращались против меня, — зуб даю, они уже не дышали, но с потемневшими физиономиями перлись за мной. Я, забарикадировав дверь отсека, стал лихорадочно спускать шлюпку и, слава космическому ветру, один из ее разгонных двигателей оказался химическим и твердотопливным. (По части спасательных аппаратов сатурниане не так уж далеко ушли от нас.)
Сатурнианский демон к тому времени полностью осилил и распотрошил нашего искусственного плазмонта и собиралось закусить мной. Я почувствовал тяжесть, дурноту, холод, и ту силу, которая выдавливала сок из каждой моей клетки. После происшествия в испытательном блоке я уже не был полным чайником. Однако наш самопальный плазмонт на фоне сатурнианского демона был словно первоклассник по сравнению с вором в законе — как и предупреждала офицерша Мара. Нечистая сила не собиралась меня уничтожать с ходу. Откровенно говоря, она прельщала меня и довольно успешно.
Я ощутил свою связь со зверем-рейдером. Я ощущал себя не только его частичкой, а полностью. Я был им. Какими клопами представлялись люди Земли! Ой, да они еще пытались навредить мне своими жалкими пукалками. Я давал себе время позабавиться, прежде чем превращал их в розовые ледышки, которые отдавали свое тепло мне. Я был свободен как никогда…
Стоило больших трудов отогнать наваждение, едва-едва я удержался, чтобы не поддаться обаянию зла. И на этот раз вспомнился мифологический Фенрир, то ли зверь, то ли тролль, который «будет грызть трупы людей, кровью зальет жилища богов.» Я, конечно, повторял космотеистические молитвы, вроде «Унесенные Космическим Ветром», и твердил сам себе, что работаю не на сатурнианского демона, а в родном Технокоме, хоть и не ударник труда, но не предатель. А потом плюнул на космотеизм, перекрестился, прочел «Отче наш» и немного пришел в себя.
Трансквазер хорошо зарядился и его интерфейс поторопил меня, давай-давай.
Шлюз шлюпочного отсека хрупнул и открылся путь наружу. В хрональном канале скользил не я один, а еще полутонная шлюпка. Плюс одна секунда, плюс две — космос превратился в набор размытых пятен, от Плазмонта осталось только серебряное сияние в начале тоннеля.
Когда вышел из канала, несмотря на полный отпад, в бортоболочку шлюпки надо было срочно ввести полетные данные — на Луну, на Луну. Потом было несколько часов мертвецкого сна.