Меч космонавта, или Сказ об украденном времени
Шрифт:
Несколько мобильных статуэток представляли процессы поглощения, похожие на те, что я видел в нашем испытательном блоке. Только главным вурдалаком выступало некое человекоподобное существо в тиаре, оно, как водоворот, втягивало людей, животных, растения, предметы, потом принимало облик жертв, окукливалось, делилось, затем снова всасывало кого-то.
— Эта пакость с Титана?
— Там ею торгуют на каждом шагу. Ну, а мы-то брали, что хотели, не торгуясь.
— Сатурниане как будто похваляются, что их может всосать какая-то чертяка типа упыря, — заметил я.
— Плазмонт не чертяка, а по большому счету Абсолют, начало и порождение новых реальностей. Помнишь наш последний разговор — Плазмонт не только
— Уф, глубоко пашешь. Мне-то из всех писаний лучше всего известно расписание приемов пищи.
Я отметил, что Мара слишком уж осведомлена в культовых вопросах сатурниан. Кстати, в наших официальных и даже неформальных СМИ об этом мало что сообщалось. Может, из-за того, что сведений никаких, а может, цензура поработала.
Зайдя за невесть откуда взявшуюся ширмочку, Мара переоблачилась в широкие шорты и тоненький свитерок. Отчего ее тощенькая задница получила объемность, а широковатые плечи как бы сузились. Заодно стали весьма заметны грудки-яблочки. В общем, военно-космическая самураиха оказалась сладенькой конфеткой. Тут и не надо воображение подключать, чтобы такую «конфетку» захотеть. А еще Марочка сготовила сатурнианский коктейль, от которого мое тело окрепло, а сознание ослабло.
Заиграла какая-то музычка, похоже, что сатурнианская, которая словно опускала нервные окончания в сладкий кисель. Мне стало совсем в кайф, я растекся по дивану. Каково же было удивление, когда я обнаружил эту десантницу-диверсантку, усевшейся на мои чресла. Тяжести от этого не добавилось, лишь легкость необыкновенная, будто Мара была немного подвешена сферическим гравиполем. Она оказалась искусницей не только в деле истребления мужиков, но и в деле их ублажения, сочетая при этом оборону и нападение. Наверное, ловкость и чуткость приносят успех во всяком деле. Знавал я и квазиживых роботесс, и биополимерных квибсерш, и шлюх, простимулированных гормонами и пептидами, но в них вседва механичность чувствовалась. А в Маре пульсировала глубокая половая энергия противоположного знака.
Начала бой-баба как будто с массажа, потом стащила с себя свитерок. Буфера-то у нее действительно классные оказались, несмотря на все боевые перипетии. Потом она вскрыла мой комбез и ухитрилась, даже не снимая шортиков, вобрать в себя мой прибор.
Короче, мы немало потрудились вместе. Однако, когда она закимарила, я подумал, что бластер, изменивший мне в тундре, был получен именно в группе безопасности. И прилетела Мара на выручку, когда по идее все должно было закончиться хрустом моих косточек на волчьих зубах. А совсем не прилететь она не имела права, потому что я отсутствовал больше условленного срока, да еще в условиях магнитной бури. В таком свете ее разрешение на охоту выглядит довольно сомнительным. Как начальник группы безопасности она должна была этому противиться больше других. А что, если покушение на меня, совершенное в испытательном блоке, тоже ее рук дело?
Она могла получить кое от кого информацию, что у меня особые отношения с хроноплазменными тварями и я обязательно попытаюсь выяснить, с чем их едят.
И похоже, Марочка решила добиться своего лаской и ублажением, лишь после того, как не сумела покончить со мной. Ведь довольно странно, что она выбрала в наперсники разврата именно меня, далеко не самого крутого мужика.
Однако, на какую шоблу может работать Мара, да еще с таким старанием?
На плутонов? Сомнительно. Я для плутонов — рекламная фигура, живое доказательство симбиоза слаборазвитого человека и высокоразвитой плутонской цивилизации. На военное
В них самих ничего хорошего нет, однако, Мара могла тесно пересечься в титанском Храме с главной хроноплазменной тварью, вернее темным божеством сатурниан. Кому, как не ему, приобщить Мару к своей нирване.
Но там были и другие спецназовцы, уверен, кто-то из не поддался Плазмонту, ведь поддержание защитного хронального экрана зависит и от нашего сознания. Они не поддались и… должно быть, сложили свои головы, а среди тех, кто уцелел и вернулся, наверное, немало «приобщенных», то есть офанатевших и завербованных. Может, все, кто вернулся, это посланцы Плазмонта? Страшноватая мысль. Кто они, люди, нелюди? Ведь в их нейронах гнездится разумная хроноплазма. Впрочем, что я так пугаюсь, словно барышня-институтка. Для я своей собственной бабушке тоже бы показался исчадием ада: в черепе сидит звезда сатанинская — имплант Анима, выпустившая во все закоулки мозга кремнеорганические нейрошунты, в руку встроен мемо-кристалл, в копчик вмонтирован нейтринный маяк, в мышцы вшиты мономолекулярные нитероботы, глаза тепло видят по змеиному, уши электромагнитые колебания слышат…
Может, и мне не стоит противиться чарам сатурнианского демона? Что я, собственно, теряю: тринадцатый ранг подмастерья, свою нулевую стоимость, свою ничтожность и одиночество? Ведь даже мать моего ребенка спокойно разменяла меня. Сплошной кидняк! А, если я соглашусь с агитацией Мары, то разом приобщусь к могуществу и силе, почувствую свое достоинство, станут воистину свободным.
Впрочем, я поборол столь возвышенные мысли, устыдив себя за то, что офицерша все-таки овладела моими мозгами. Много ли останется от конкретного маленького человечка Фомы после всех приобщений к могуществу и силе Плазмонта? Немного, так же как от цыпленка табака после приобщения к желудку какого-нибудь гения. Хроноплазменный демон не зря покупает наши души.
С раннего утра я, как ушел от бой-бабы, все хотел настучать на нее командиру базы, в смысле поделиться с ним сомнениями. И все не решался, никогда ведь стукачом и «наседкой» не был.
Не знаю, на что бы я там решился, но около семи утра на нас накинулись сатурниане. То есть, наши лунные локаторы прощупали их только в семь, но тогда еще было непонятно, зачем они пожаловали в земной сектор, все-таки перемирие. Средства обнаружения нашей базы заметили сатурнианские корабли еще позже, и время подлета в зоне наблюдения составило, в итоге, всего четыре минуты. Где-то в начале восьмого состоялось короткое боестолкновение между истребителями, взлетевшими с базы, и вражескими бортами. Все прокипело на высоте не более двадцати километров от поверхности. Наши истребители, прежде чем взорваться, а также ракеты «земля-воздух» спалили восемь вражеских кораблей, но остальные семь прорвались. Впрочем, ракетные удары по нашей базе наносились и ранее того, так что на голову летела и штукатурка, и шкафы, и горшки.
Между Космикой и Сатурнией, между прочим, никогда не было подписано официального перемирия, однако существовали негласные договоренности.
Во-первых, не учинять диверсионные действия, могущие нанести большой ущерб гражданским объектам и невоенному населению.
Во-вторых, не воевать на Земле и ее орбите и не создавать там военных объектов.
Пункт первый какое-то время нарушался со стороны сатурниан, но когда замаячила угроза третьей тотальной войны, то лихие диверсанты были лишены агрессивности собственным титановским начальством — там дело доходило до хирургического вправления мозгов и даже до физических ликвидаций.