Меч над пропастью

Ахманов Михаил Сергеевич

– Начнем, – сказал он, когда последний участник совещания вулканолог Пардини возник из серебристого тумана голограммы. – С вас, Джакомо, и начнем. Где вы в данный момент работаете?

– В центральном районе хребта, координатор. – Пардини вызвал карту и обозначил место лагеря. – Я там с Маевским и Веронезе. Они изучают планетарную кору, состав магмы в кратере Рыжего Орка и газовые выбросы, а я веду наблюдения за его активностью. Это, знаете ли, прелюбопытнейший вулкан… под ним – возможно, в оливиновом поясе – ртутное озеро… во всяком случае, я полагаю…

На эти темы Пардини мог распространяться бесконечно, и Тревельян, слушая его, поглядывал на двух планетологов,

Йозефа Маевского и Анну Веронезе. Маевский – смуглое лицо, ястребиный нос, пронзительные маленькие глазки под густыми бровями – походил на престарелого пирата, но, несмотря на внешность, был добрейшим стариком и на досуге занимался светоживописью. Что до рыжей зеленоглазой Анны, то она блистала юностью и красотой. На совещание девушка явилась в бикини – лежала в шезлонге под гондванской пальмой, грациозно изогнувшись и попивая манговый сок. Было незаметно, чтобы ее угнетало расставание с Рыжим Орком, огненной лавой и раскаленными тучами сернистых газов.

– Благодарю, Джакомо, – молвил Тревельян, когда вулканолог иссяк. – Вам, а также Йозефу и Анне, придется побыть здесь. Отложите ваши исследования. Центральный район слишком близок к стану шас-га.

Пардини всплеснул руками.

– Но они не могут проникнуть на эту территорию! Высота минимум девять тысяч метров, разреженный воздух, потоки лавы и ядовитые пары в атмосфере… Там невозможно дышать, даже имплант не помогает! Мы работаем в скафандрах!

– Утихомирься, Джакомо, – сказал Маевский. – Ивар прав.

– Но я хотел бы понять, что нам угрожает!

– Неизвестность, – отозвался Тревельян. – Мы не знаем, как Серый Трубач и его банда преодолели горы. Пока это не выяснится, вы трое останетесь здесь.

Анна Веронезе отодвинула бокал с соком и улыбнулась ему. Она явно предпочитала бикини скафандру.

– Этот довод перевешивает все остальные, – строго вымолвила Престон. – Я имею в виду нашу неосведомленнось о маршруте кочевников. Напомню, что все группы отозваны на базу по распоряжению Консулата.

Энджела была яркой брюнеткой с синими глазами, и за двадцать лет, прошедших со времени студенчества, почти не изменилась. Тревельян остался для нее другом юности, но, похоже, о былом романе она не хотела вспоминать. Как и сам Ивар; даже в молодые годы Энджела казалась ему слишком серьезной, а он предпочитал девушек с более легким характером.

– Теперь послушаем океанологов. – Его взгляд переместился к сидевшим рядом Лейле и Петру. – Если не ошибаюсь, ваш лагерь – на Безымянном архипелаге?

– На архипелаге Исаевых, – поправила Лейла. – Мы, Ивар, первыми высадились там, и по традиции он носит наше имя. Там четыре островка: Петр, Лейла, Зульфия и Гюльчетай.

– Ничего не имею против традиций, – пробормотал Тревельян. – А кто такие Гюльчетай и Зульфия?

Петр ухмыльнулся.

– Наши дочери, конечно! Старшей восемнадцать, младшей – пять… Время бежит, Ивар!

– Поздравляю от всей души. – Тревельян уставился на бывших сокурсников. Надо же, две дочери!.. – мелькнуло в его голове. И старшей уже восемнадцать… Да, Петр прав, время бежит! Бежит, а у него, кроме наград, почетных венков и обручей, ничего! Хотя, если разобраться, если припомнить всех женщин, даривших его благосклонностью, то, может быть…

Лейла прервала его мысль.

– Наш архипелаг в Южном океане, Ивар, очень далеко отсюда. От Поднебесного Хребта нас отделяет все пространство Хиры, а это Кьолл, пустыня и прибрежные плоскогорья. Семь тысяч километров по суше, две тысячи по морю…

– Я понял, Лейла. До вас эта шайка не доберется, так что возвращайтесь на свой архипелаг. Кстати, чем вы там занимаетесь?

– Очень

интересным делом, – откликнулся Петр. – Понимаешь, рыболовство в этом мире не очень развито, а при скудости местных пищевых ресурсов океан – великое сокровище. Если его освоить, выйдет великолепный эстап! [6] Ну а мы… как бы это сказать попроще… мы выясняем, что из океана можно выловить и съесть, не рискуя жизнью. В нем полно ядовитых тварей, но кое-что… В общем, приходи вечером, пальчики оближешь!

6

Эстап или ЭСТП (терминология ФРИК) – элемент социального и технологического прогресса, внедряемый эмиссарами Фонда в примитивное общество. Например, таким элементом может быть идея о шарообразности мира или одомашнивание животных, способ выплавки стали или селекция сельскохозяйственных культур, проект паровой машины или ткацкого станка. В данном случае речь идет о рыболовном промысле.

– Непременно приду, – пообещал Тревельян, поворачиваясь к Юэну, главе этнографов. – Что за дела у тебя, дружище? Помнится, ты занимался торговыми культурами.

– Да, ядугар и туфан, они перспективнее Кьолла. Теперь у меня есть помощник. – Юэн Чин кивнул на Тулунова. – Мой практикант, стажер Академии… Он уже побывал в Негерту и Саенси. Как видишь, ему легко гримироваться.

Юный стажер Инанту Тулунов взирал на Ивара с благоговением – примерно так, как мусульмане в старину глядели на священную Каабу. Он был эскимосом почти чистой крови, что само собой казалось удивительным – смешение народов и рас в колониях и на Земле редко позволяло выделить древние генетические линии. Инанту в этом смысле повезло – узкоглазый, плосколицый и темноволосый, он в самом деле походил на представителей народа туфан. У тех, конечно, волос было побольше, кожа посмуглей и внешность позвероватее, но полное сходство являлось делом косметики, а не биопластики.

– Нам, думаю, придется посидеть на базе… – начал Юэн Чин, однако Нора Миллер, еще один этнограф, прервала его.

– Вам, а не нам. Я работаю на континенте Раху и не вижу повода прерывать свои исследования!

– Да, доктор, само собой! На Раху вы можете лететь хоть сейчас! – воскликнул Тревельян, отлично сознавая, что на Норе Миллер его власть координатора кончается. Во-первых, эта худощавая дама за восемьдесят отличалась крутым характером и редкостным упрямством, а во-вторых, была крупнейшей фигурой во многих областях, специалистом по археологии, этнографии, антропологии и лингвистике, профессором и доктором едва ли не всех планетарных университетов Земли, Венеры, Марса, а также систем Сириуса, Проциона и альфы Центавра. Имелись также «в третьих» и «в четвертых», но все причины и поводы рассматривать не стоило – хватало того, что на отдаленном континенте Нора Миллер будет в полной безопасности. Конечно, от дикарей Трубача, но не исключалось, что туземцы Раху сами решат, четвертовать ли ее или обезглавить.

Доктор Миллер выключила свой голопроектор и исчезла. Пожав плечами, Тревельян обратился к инженерной группе, в которой было трое: Джикат Ду, Теругга и Кафингар Миклан Барахеш. Все – терукси, очень красивые мужчины внушительного роста и телосложения. Внешне они ничем не отличались от землян, да и в генетическом смысле тоже; их метаболизм был практически адекватен человеческому, и скрещивание рас давало вполне жизнеспособное потомство.

– Ваши эксперименты надо приостановить, коллеги. Особенно те, которые проводит Кафингар Миклан Барахеш.