Меч Прометея

Гуляковский Евгений Яковлевич

— Там не было пушки. Во всяком случае, это не штатное орудие танка. Не та мощность. Скорее, охранный киб.

— Так проверьте! Какой киб был приписан к этому танку?

— Ноль двадцать четвертый.

— Где он?

— Должен быть в ангаре…

Кибернетик уже нагнулся над пультом аварийной связи с автоматами. В молчании прошла почти минута. Наконец Рент сказал:

— Не трудитесь. Его наверняка нет на корабле.

Главный кибернетик, отвернувшись от пульта, нервно схватил лежащий перед ним на столике маршрутный чертеж и скрутил его в трубку.

— Этого я не понимаю! — Кибернетик

расправил чертеж и тут же, видимо, забыв, что находится у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. — Он может выйти из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие не может заменить одни цепи другими, заменить одно задание другим, а ведь произошло именно это!

— Вы хотите сказать, что ни одно стихийное воздействие на это неспособно, не так ли? — Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. — А если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным? Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну а если это вовсе не случайно? Если действия танка целенаправленны? Ну да, направлены кем-то извне?

Несколько секунд в рубке висело молчание.

Первым заговорил главный кибернетик:

— Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это невозможно!

— Нет! — резко ответил координатор. — Я хочу сказать, что наши автоматы кто-то извне изменил таким образом, что они перестали быть нашими автоматами!

— Такое предположение могло бы объяснить многое, — задумчиво проговорил Лонг, — и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное изменение кристаллокондов наших кибов.

— Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие, но сейчас… Что там с нейтринной пушкой?

— Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем нет защитного поля…

— Ему оно и не потребуется. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести на линию прямой наводки.

Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не наблюдалось никакого движения.

— Не мог же он раствориться!

Координатор переключил экраны на объективы спутника. Теперь, с большой высоты, они видели всю зону, напоминавшую большую приплюснутую тарелку. Если не считать воронки от взрыва у самого края, на ней не было ни единого пятнышка. Машина исчезла.

Долго и настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.

— Ну, что там еще?

— Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.

Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было предусмотрено освещение. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет воды, — это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего было то, что

он почти полностью утратил всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими лентами и никто не скребется за металлическими стенами… Крысы здесь завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он знал, что после биологического контроля и дезинфекции, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может сохраниться ни одной бактерии и уж тем более здесь не может быть мышей! И все же кто-то определенно бегал у него за спиной… Звук расплывчатый, глухой… Скорее всего, это кибер что-то делал в своем грузовом отсеке, за толстыми стальными плитами…

Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, что он давно плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое создание, похожее на крысу и на робота одновременно. У этого монстрика были ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно они. Надо было бы увернуться, убежать, но сил уже не оставалось, и проклятая крыса, в конце концов, вцепилась ему в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся. Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства.

Самым трудным было первое движение — встать, распрямить спину… Голова закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно, собираясь с силами.

Свет неожиданно ударил по глазам, как только он приоткрыл крышку переходного люка, соединявшего внутренние отсеки танка. Ну конечно, наверху, в машинном отделении, должен быть свет. Он успел забыть об этом… Казалось, совершенно невозможно дышать расплавленным, жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из машинного отделения.

«Подняться туда? В этот раскаленный радиоактивный ад?» Нет, он не сможет. Надо поскорей захлопнуть крышку люка… Но вместо этого Глеб почему-то полез вверх, с трудом переставляя ноги по металлическим скобам, заменявшим ступени. Подъем занял минут пять. Наконец он почувствовал под ногами пол машинного отсека. Пот заливал глаза. Несколько секунд он ничего не мог рассмотреть. Танк высшей защиты, весивший сто сорок тонн, мелко вибрировал, словно какая-то кофемолка, и Глеб ощущал эту дрожь каждой клеточкой своего тела.

Вскоре глаза немного привыкли к ослепительному блеску ламп. Генераторы выли на высокой ноте. Их кожухи расплывались в радужные пятна. На таком расстоянии он еще ничего не видел. Зато совсем рядом, справа, рука нащупала знакомую нишу дверного замка. Откуда здесь дверь? Здесь не должно быть никакой двери, все переборки герметично перекрываются специальными шлюзами… И вдруг он вспомнил… Шкафчик, аварийный шкафчик…

Еще не веря себе, он рванул ручку, замок послушно поддался. Прямо перед ним шелестела и переливалась серебряными отблесками текстонитовая ткань скафандра…