Меч Роланда
Шрифт:
Я посмотрел ему вслед. Священник шел уверенной походкой человека, твердо знающего, чего хочет. Его предупреждение удивительно напоминало слова моего брата.
Я вернулся к новым товарищам как раз к завтраку. Он состоял из мясной похлебки, густой от дробленого ячменя, как каша, и эту похлебку запивали пивом. За столом была оживленная атмосфера.
– Ты ездишь верхом, Одноглазый? – спросил Хроудланд, отодвигая пустую миску и вставая.
Он был почти так же высок, как его дядя, хотя не столь крепко сложен.
– Немного, – ответил я, подумав о дюжине лошадей, которые были у нас
Это были обычные клячи, на них мы скакали, когда охотились, а потом навьючивали добычу, если удавалось добыть оленя или дикого кабана.
– Тогда тебе нужно много учиться, – сказал Хроудланд, кладя руку мне на плечо неожиданным дружеским жестом.
Все, включая седовласого Герарда, добродушно болтали и один за другим вышли на улицу, где дожидались слуги. Они были нагружены внушительным ассортиментом оружия и доспехов – шлемами и панцирями, мечами и щитами, дротиками и тяжелыми копьями. Только Озрик стоял с пустыми руками. Следуя за нашими помощниками, мы прошли по вязкой от грязи дорожке, и снова Хроудланд заговорил со мной, но на этот раз тихо:
– Ожидай небольшого розыгрыша.
Его взгляд указывал на шагавших впереди Энгелера и Отона.
– Надеюсь, вчера вечером я никого не обидел, – сказал я.
– Некоторые люди обидчивы или обижаются на тех, кто сообразительнее, чем они сами. Отнесись с подозрением к первому коню, которого тебе предложат.
Мы подошли к загону, где теснилось десятка три возбужденных лошадей. Они ржали и скалили зубы друг на друга, разбрызгивая копытами грязь. Кони были крупнее, сильнее и горячее, чем я когда-либо видел дома. По большей части за загородой находились жеребцы. Там и сям сновали конюхи, ловя определенную лошадь, и даже на мой неопытный взгляд они вывели к нам лучших в табуне. Тем временем слуги помогали хозяевам надеть толстые стеганые плащи и кольчуги, перевязи, шлемы и толстые перчатки, потом помогли им сесть в седло на выбранных жеребцов и протянули оружие.
Я стоял в стороне и опасливо смотрел.
– Одноглазому тоже нужен конь.
Мои вооруженные товарищи собрались кучкой и поглядывали на меня. Я не смог разобрать, кто это сказал, но, похоже, Беренгер. Двое конюхов побежали обратно в загон и через какое-то время вывели запасного коня, уже оседланного и взнузданного. Они держали его, ожидая, когда я сяду. Я приблизился, понимая, что должен пройти через это испытание. Любой дурак понял бы, что они сдерживают норовистого и, пожалуй, опасного коня. Он был очень раздражен и в возбуждении упирался и выкатывал глаза, раздувал ноздри и показывал желтые зубы. Конюхи держали одну руку на узде, а второй крепко сжимали конское ухо, закручивая его, чтобы животное не противилось.
Третий конюх помог мне сесть в седло, и как только я оказался на месте, коня отпустили. Конюхи шарахнулись в сторону, и жеребец подо мной тут же начал неистово брыкаться, пытаясь меня сбросить. Я и не пытался удержаться в седле, а когда взлетел в воздух, сгруппировался и невредимый упал в мягкую грязь. Вот только не ожидал, что после этого животное бросится на меня. Пока я пытался встать, конь бегал вокруг, лягаясь задними копытами. К счастью, я стоял на четвереньках, и копыта пролетали над головой. Потом он быстро отбежал и ринулся на меня с диким ржанием, готовый растоптать. Но я уже бежал по навозу и, как испуганная белка, взобрался на деревянный забор загона.
Мои верховые товарищи широко улыбались.
– Ты ожидал этого, верно? – сказал Отон.
Он выглядел разочарованным.
Шаг,
Я не принимал участия в военных упражнениях, а только наблюдал. Озрик стоял рядом со мной.
– Он больше привык к маленьким лошадкам, – заметил раб, глядя на Огьера.
Тот скакал, откинувшись назад и выпрямив ноги, словно шел пешком. В отличие от остальных, он не пользовался стременами.
Мне было любопытно, откуда у раба такие знания, но в это время мимо галопом пронесся Хроудланд и метнул дротик. Он попал в цель, точно в центр, и во все горло издал торжествующий крик.
– А что скажешь про него? – спросил я Озрика.
Высокий племянник короля казался первоклассным наездником. Он направлял коня едва заметным натяжением поводьев, словно он и конь составляли одно целое.
– Хорош, но горяч, – ответил Озрик.
– Тогда кто же из них самый умелый? – продолжал спрашивать я.
– Вон тот, – сказал невольник, кивнув на человека, на которого я не обратил внимания прошлым вечером.
Герин был молчаливый, даже угрюмый мужчина с коротко остриженными волосами, жестким взглядом и свободными движениями. Теперь он держал простой красный щит, и я заметил его склонность держаться сзади и смотреть за маневрами товарищей.
– Ему не нужно тренироваться, – сказал Озрик, – он умелый боец.
К нам подскакал Хроудланд. У него был замечательный конь – чалый жеребец с темными пятнами на шее и крупе.
– Пора тебе почиститься, Одноглазый, – дружелюбно сказал мужчина.
Я все еще был весь в грязи после падения в загоне.
Он соскочил с коня, отдал доспехи слуге и указал на невысокое здание поодаль с красной крышей.
– Познакомлю тебя с главной слабостью моего дяди.
Мы пошли к дому, предоставив слугам догонять нас. Дождевые тучи рассеялись, и на солнце от земли поднимался пар. Хроудланд обвел рукой строительство вокруг.
– Пройдут годы, прежде чем это место удовлетворит дядю. Иногда у меня такое чувство, будто я один из зверей в его зверинце.
– Вчера виделся с королем, – сказал я. – С ним была какая-то молодая женщина. Она так на него похожа, что я принял ее за дочь.
– Наверное, это была Феодрада, Хильтруда или Герсвинда. У меня несколько двоюродных сестер. Трудно за всеми уследить.
– У нее две длинные косы.
Он скорчил гримасу.
– У всех по две косы. Сейчас такая мода.
– Кто-нибудь из них замужем?