Меч с берегов Валгаллы
Шрифт:
— Кто-то же заметил, раз сфотографировал его в такой момент… — проговорила Сима.
— Вот как все обернулось… — Кирилл надолго затих.
Он немного помолчал, наконец, справился с собой и добавил:
— А теперь появляетесь вы… мало того, что вы удивительно похожи на Дину — так вы еще приносите эти фотографии. Так что вся эта история снова ожила в моем сердце…
Он на мгновение прикрыл глаза, словно преодолевая боль, и затем проговорил:
— Я вам рассказал все, что вы хотели. Даже больше, чем я собирался рассказывать. И теперь вы просто обязаны рассказать
— Да. — Сима решительно тряхнула волосами. — Слушайте!..
Через несколько минут официант принес Тимофею салат. Тимофей потыкал в него вилкой и строго спросил:
— Это что?
— «Нисуаз», как вы заказывали, с перепелиным яйцом!
— Вижу, что с перепелиным! А какой салат вы сюда положили?
— Как — какой? — растерялся парень. — Обыкновенный листовой салат… свежий…
— Свежий! — передразнил его Тимофей. — Еще бы не хватало вчерашний, за такие-то деньги! В «нисуаз» полагается класть рукколу, а у вас обычный, который французы называют «батавия»! Дикие вы люди! А чем вы его заправляли?
— Маслом и уксусом…
— Понятно, что не майонезом! Уксус-то какой? Похоже, что яблочный, а нужен бальзамический…
— Но я же все-таки не повар… — попробовал оправдаться официант.
— Вижу, что не повар! И на кухне у вас тоже не повар работает! Ладно, свободен, можешь идти, и передай вашему повару, чтобы он хоть луковый суп постарался не испортить!
Официант испарился, а Тимофей, довольный произведенным впечатлением, приступил к еде.
Салат, хоть изготовленный не по всем правилам, был неплох.
Едва Тимофей разобрался с ним, появился официант с плошкой лукового супа.
Тимофей уставился на суп, как будто ему принесли блюдо жареных тараканов.
— Это что? — спросил он удивленно.
— Как — что? — переспросил официант. — Луковый суп… наш повар, между прочим, бронзовый призер международного кулинарного конкурса в номинации «супы»…
— Бронзовый? — язвительно переспросил Тимофей. — То есть третье место получил, из трех участников? Не знаю, может, он в молодости для пионерского лагеря гороховый суп с костями хорошо варил, но эта бурда к луковому супу имеет такое же отдаленное отношение, как я к балетному училищу имени Вагановой!
— Но позвольте… — попытался вклиниться официант.
— Не позволю! — гремел Тимофей. — Вот это сверху что?
— Как — что? Это гренки… гренки с запеченным сыром…
— Гренки! — передразнил его Тимофей. — Кто вашему повару сказал, что луковый суп подают с гренками? Луковый суп подают с крутонами — чувствуешь разницу?
— Да, конечно… — пролепетал окончательно посрамленный официант.
— То-то! — Тимофей попробовал сырную корочку и поморщился: — А сыр какой? Сыр должен быть твердый топлон из Савойи, в крайнем случае — мимолетт из Лилля, а у вас тут обыкновенный пармезан!
— Я передам повару…
— Передай, передай! И скажи ему, чтобы с остальным не напортачил!
Официант скрылся за служебной дверью. Там его уже поджидал директор ресторана Жорж Морисович. Ухватив официанта за пуговицу, Жорж осведомился:
— Что там происходит?
Официант подробно
Жорж Морисович побледнел.
— Так и сказал — топлон или в крайнем случае мимолетт?
— Так точно!
— И на вкус определил, какой сыр мы использовали?
— На вкус!
— Это специалист, профессионал!
Жорж выглянул в зал, внимательно оглядел Тимофея и побледнел еще сильнее.
— Все ясно! — проговорил он трагическим голосом. — Я слышал об этом человеке от Луиджи из «Наполи» и от Ямагучи из «Сегуна»!
— Как, ведь господин Ямагучи недавно умер…
— Ну да! Он после визита этого типа сделал себе харакири! Это переодетый ресторанный критик из Москвы! Он нарочно приходит под видом полубомжа, проверяет сервис, кухню, и потом печатает разгромные отзывы в самых крутых гламурных изданиях! Если он обругает наш ресторан — все, считай, можно закрываться!
— Что же делать?
— Что мы можем сделать? Пойду на кухню и попрошу Василия, чтобы он постарался, выложился, как на конкурсе… может быть, я сам ему помогу… а что этот критик еще заказал?
— Баклажаны по-гасконски и крем-брюле.
— Так… с баклажанами придется повозиться, это блюдо сложное, а крем-брюле, слава богу, трудно испортить…
Через полчаса Жорж Морисович с заискивающей улыбкой подошел к сытому Тимофею и осведомился:
— Ну, как вам понравилась наша кухня?
— Про салат и суп я уже все сказал вашему мальчику, — строго проговорил Тимофей. — Баклажаны, честно сказать, неплохие. Умеете, если захотите. Главное, чеснок для шпигования хорошо подготовили — чувствуется рука мастера.
— Мы старались. — Жорж Морисович скромно потупился.
— Но крем-брюле… — протянул Тимофей. — Честно говоря, с крем-брюле вы меня огорчили.
— Как? — вскрикнул Жорж, бледнея. — Что не так с крем-брюле? Его ведь очень трудно испортить!
— Вот именно! Я тоже всегда так думал! Но вам это удалось! Я заказывал настоящее крем-брюле, специально два раза официанту повторил, что настоящее, а вы прекрасно знаете, что настоящее крем-брюле подают горящим. Или на столе поджигают, или так и вносят — с пламенем. А мне подали обычное крем-брюле, с остывшей корочкой!
Жорж Морисович побледнел еще сильнее, сравнявшись цветом с бланманже, и пролепетал убитым голосом:
— Мерзавец официант! Он не сказал мне, что вы просили настоящее… он сказал просто — крем-брюле… не сомневайтесь, он сегодня же будет уволен!
— Ну, это слишком, — смягчился Тимофей. — Парень молодой, еще, наверное, поумнеет… может, отделается выговором или денежным штрафом…
— Нет, он опорочил наш ресторан в глазах такого человека, как вы! Только увольнение!
— Я, конечно, настаивать не могу, вы со своим персоналом сами разберетесь, — протянул Тимофей, и тут глаза его блеснули, — но чего от простого официанта требовать, если метрдотель не на высоте? У вас же все-таки ресторан, а не стоматологическая клиника, люди поесть приходят, а какая может быть еда, если от одного вида вашего метрдотеля аппетит пропадает?