Меч Севера

Скалл Люк

— Дело сделано? — спросил он охрипшим голосом. — Город в безопасности? — Его черный плащ был изодран сильнее прежнего, на теле — дюжина небольших ран, а сам он выглядел крайне изнуренным.

— Да, — ответил Коул. Посмотрев в изумлении на мертвых служительниц, он поспешил к чародею. — Ты весь изранен.

— Изранен? Это пустяки. Белая Госпожа подвергла меня бичеванию сотню раз, а потом повесила на городской стене.

Через несколько дней, решив, что я мертв, птицы, питавшиеся мертвечиной, и другие хищники начали меня пожирать, и я похитил

душу вороны, которая выклевала мои глаза. Это я помню.

Коул в ужасе уставился на Танатеса.

— Белая Госпожа сотворила с тобой такое?

— Она много чего сделала. Вопрос — почему. — Чародей принюхался. — Тебя сопровождает армия мертвецов. Они будут полезны.

— Да?

Танатес стиснул челюсти. Проявив железную волю, чародей поднялся на ноги.

— Утром на побережье должен приплыть корабль. Мы захватим судно и вернемся на нем в Город Башен.

— Мы направляемся в Телассу? — воскликнул Коул. — Но как же Белая Госпожа? Если она узнает, что мы — в ее городе…

— О, она это узнает. Я об этом позабочусь. Но сначала я должен кое–что сделать.

— Что?

Плотно запахнув свой изодранный плащ, Танатес, сильно хромая, отправился в сторону Новой Страды.

— Белая Госпожа, возможно, самый могущественный чародей, оставшийся на севере, — сказал он, не оборачиваясь. — Мне потребуется вся магическая руда, что осталась в Новой Страде, до последнего кусочка.

Голос чародея понизился до шепота, и Коул был вынужден поспешить за ним, чтобы уловить его последние слова:

— Я узнаю правду. А потом… я отомщу.

РАЗОБЛАЧЕНИЯ

— О, член создателя, это же Полумаг! У него найдутся ответы на наши вопросы.

Эремул бросил взгляд на небольшую толпу, которая собралась на углу улицы, и тут же пожалел об этом. Ему следовало продолжать путь, опустив голову и прикинувшись, что не слышал доведенного до отчаяния парня в грязных лохмотьях, которые сходили за одежду. Остальные, что были с ним, выглядели такими же неопрятными. Толпы, подобные этой, встречались все чаще, и, хотя Полумаг не слишком опасался за свою безопасность, он уже запаздывал.

— Когда вернутся домой наши любимые? — воскликнул мужчина. — Прошло уже два месяца! Пожалуйста, ты должен что–нибудь знать о том, что происходит.

«В самом деле, должен? Кто сделал меня Халлиаксом, Властелином Знаний?» Эремул не стал озвучивать свою насмешку. В конце концов, Халлиакс был относительно малоизвестным божеством, и сейчас мало кто мог назвать больше нескольких мертвых богов. Прошло пять столетий после Войны с Богами, и их имена окончательно выветривались из памяти.

«Так же, как ликование города по поводу смерти тирана Салазара».

Эремулу удалось кое–что узнать за те годы, что он провел, погрузившись в книги по истории и философии, в частности, что ощущение удовлетворения — самое мимолетное из всех чувств. Душе человеческой не суждено парить в состоянии

спокойствия и невозмутимости, ее удел, скорее, — метания от одного поворотного момента к другому.

— Пожалуйста, Полумаг!

Отчаянная мольба вырвала Эремула из размышлений. Страдание в голосе мужчины заставило его поморщиться. Это горе отца, предположил он. А может быть, мужа. И то и другое ему незнакомо, но тем не менее оно его убедило. Возможно, даже в большей степени именно поэтому.

Вздохнув, он остановил кресло и повернулся лицом к толпе.

— Послушайте, вы спрашиваете не у того человека. Я не больше вашего понимаю, почему Первопроходцы до сих пор не вернулись.

— Правда? Но ведь ты — магистр магии. Ты можешь выяснить это для пас, да?

Лицо мужчины выражало такую искреннюю надежду, что Полумаг удержался от недовольной гримасы. Он предпочитал, чтобы никто не ожидал от него ничего, кроме, быть может, хорошей насмешки.

— Я уверен, что, если Совет получит какие–нибудь известия, я узнаю это одним из первых, — сказал он. На самом деле, он, вероятно, был бы самым последним, если б все случилось так, как решил Тимерус. — Возможно, плохая погода заставила отложить обратный рейс. Быть может, Небесные острова просто настолько богаты ресурсами, что описание всего этого потребовало больше времени, чем ожидалось.

— Ты так думаешь?

— Я не ясновидец, но это кажется мне наиболее логичным объяснением. В самом деле, что плохого могло случиться?

Он не упомянул пару более пессимистичных теорий, которые недавно пришли ему в голову. Ему хотелось сначала завершить встречу в старом заброшенном здании маяка, а потом уже поговорить о своих опасениях с Лорганной.

— Думаю, это звучит разумно. Я просто беспокоился о своем сыне. Он для меня важнее всего на свете.

— Я прекрасно понимаю, — солгал Эремул, но эта ложь заставила его сердце сжаться.

Отчего–то он подумал о Монике, которая впервые собиралась навестить его в книгохранилище. Он надеялся, что Тайро не устроил там кавардак.

— У тебя есть дети, Полумаг? — спросил мужчина. Он задал этот вопрос не по злобе, а скорее, из чистого любопытства, и Эремул удержался от язвительного замечания, которое едва не сорвалось у него с языка.

— Нет, — ответил он. А потом почему–то добавил: — Быть может, когда–нибудь будут.

«О, член создателя, что это со мной происходит?»

Мужчина кивнул и повернулся к толпе за спиной.

— Думаю, мы отняли достаточно времени у этого героя, — сказал он со счастливым видом.

Небольшая толпа стала расходиться. Эремул с удивлением заметил, что на лицах людей, ранее исполненных отчаяния, вновь появилась надежда.

«И все потому, что некий калека, которого они ошибочно считают героем, высказал несколько неловких слов утешения».

Он и в самом деле почувствовал к ним жалость.

— Счастливого тебе пути, Полумаг, — сказал предводитель толпы без всякого намека на иронию.