Меч Севера

Скалл Люк

Глаз короля сверкнул яростью, но он улыбнулся и повернулся к Багхе.

— Как думаешь, бородач? Кто виновен в том, что эти козотрахатели приперлись к моему порогу?

Багха почесал голову.

— Ха. Я думаю, виновен железный человек.

«То, что думаешь, стоит меньше козьего дерьма», — хотелось рявкнуть сэру Мередиту, но на сей раз ему удалось сдержаться.

Король бросил плотоядный взор на сэра Мередита, которому внезапно вспомнились мрачные ночи давних лет. Его рыцарское бесстрашие дрогнуло, когда нахлынули эти воспоминания.

— Нет, — прошептал

он. — Нет.

— Что это? Ты что–то сказал? — Король качнул ствол в его сторону, и это неожиданное движение заставило сэра Мередита подпрыгнуть.

«Я рыцарь, — подумал он с отчаянием. — Рыцари не боятся никого».

— Вулгрет, — резко сказал король. — Каково твое мнение? Сэр Мередит видел, что северянин знает правду. Он прочел это в его налитых кровью глазах и самодовольной ухмылке. Но, когда Вулгрет ответил, это было совсем не то, чего опасался рыцарь.

— Я полагаю, что Красный Рейн виновен, мой король. Кразка кивнул.

— За каждого — по одному голосу. А как ты, Вражий Молот? Оргрим Вражий Молот покачал головой. Бывший вождь Восточного предела выглядел конченым человеком. Словно все, во что он когда–либо верил, рушилось прямо на его глазах.

— Мне все равно.

— Ну же, не порть удовольствия. У тебя есть голос, как и у всех остальных.

Дородный житель Восточного предела скрестил на груди руки и сплюнул.

— Я в этом не участвую. Мне не следовало быть здесь. Я должен находиться в Восточном Сборе, со своими людьми. Сражаться, чтобы Клыки были в безопасности. Сражаться, чтобы повернуть назад демонов, которым ты позволил вторгнуться на нашу землю.

— Не своди все это к себе, Вражий Молот. У меня в этом оружии больше одной пули, если ты понимаешь, к чему это я. Назови мне имя.

Плечи Оргрима опустились.

— Он, — прошептал Вражий Молот, кивнув на сэра Мередита.

— Шранри? — спросил король.

Чародейка откашлялась.

— Мой король, Красный Рейн явно неуравновешен. Его пристрастие к огненной травке делает его источником неприятностей, а утрата боевого мастерства означает, что он больше не подходит для того, чтобы тебя охранять. Сэр Мередит, вне всякого сомнения, лучший человек.

— Чушь! — снова взревел Рейн.

Его лицо стало красным в полном соответствии с его прозвищем, джхаэлд в крови довел его до грани исступленного бешенства.

Кразка прищурил глаз и уставился им в метель, будто погрузившись в размышления.

— По два голоса за каждого. Похоже, за мной — решающий голос. — Последовала жуткая тишина, а затем оружие короля повернулось назад на сэра Мередита. — Думаешь, эти металлические доспехи защитят тебя, сэр рыцарь?

Мередит ощутил под набедренниками теплую струйку и осознал, что обмочился. Он крепко закрыл глаза, ожидая конца.

Ударная волна швырнула его наземь, словно груду железа. С минуту он полежал, распластавшись, в ушах стоял звон от громоподобного шума, он был слишком потрясен, чтобы двигаться. Затем он перекатился и застонал. Вытянув руки, он попытался подняться, но почувствовал под рукавицами что–то мягкое и вязкое.

Сэр Мередит открыл глаза.

Над ним нависла тень. Это был Кразка, ствол ужасного оружия, которое он держал в руке, слегка дымился.

— Может быть, ты и лучший человек, — протяжно проговорил он, — но если ты когда–нибудь выкинешь подобную дурость, то это твой безголовый труп будет валяться на снегу. Мы понимаем друг друга, сэр рыцарь?

— Да, — удалось выдавить сэру Мередиту.

— Да — что?

— Да… мой король.

Он всаживал свой меч до отказа снова и снова. Лицо Кразки стояло у него перед глазами, когда он пронзал его, тяжело дыша от усилий, пот градом катился по его лицу.

— Умри, — прохрипел он. — Умри, проклятый варвар.

Король попытался крикнуть, но не издал ни звука. Сэр Мередит улыбнулся и пронзил его еще сильнее, наслаждаясь своим мастерством, получая удовольствие от того, что восстановился естественный порядок вещей. Он — рыцарь. Рыцари не склоняются перед варварами.

Внезапно он ощутил боль в лице. Очнувшись от своих грез, он увидел, что ногти Шранри царапают ему щеки, а ее тело извивается под ним. Его руки обхватили горло чародейки и душат ее, как они и условились, но он унесся в свои фантазии, и теперь она вся побагровела от нехватки воздуха. Он убрал руки с ее горла и, отвернувшись от женщины, лег на спину и уставился в деревянный потолок, тогда как она кашляла и что–то лопотала на кровати рядом с ним.

— Ты меня чуть не задушил, — выдохнула она, потирая шею. — Еще несколько секунд, и король искал бы себе другого гвардейца. Трахаль ты хороший, но умирать из–за тебя не стоит.

Будто для того, чтобы подкрепить угрозу, прозвучавшую в ее словах, рука Шранри ненадолго осветилась. Мгновением позже красные отметины на ее шее исчезли. При виде на своего быстро увядающего мужского достоинства сэру Мередиту хотелось кричать. Сколько же еще его будут унижать сегодня?

Поскольку его желание улетучилось, Мередита порадовало, что Шранри накинула халат, скрывший ее тучную фигуру. Она его и в лучшие времена едва привлекала, и, по правде говоря, он до сих пор пребывал в замешательстве — почему он вообще согласился с ней встретиться. После того как его с утра унизили, меньше всего ему хотелось быть с кем–то. Ему следовало готовиться к предстоящей войне, а не вспахивать этот бесформенный мешок плоти, валяясь здесь.

Тяжелые щеки Шранри все еще оставались красными после их свирепых занятий любовью. Он вздрогнул, когда она положила руку на его предплечье.

— Король давеча не шутил, — тихо сказала она. — Если ты снова пойдешь против его воли, он убьет тебя.

Сэр Мередит заскрежетал зубами.

— Король безумен, — с горечью ответил он. — Сумасшедший. В Кархейне городские врачи заперли бы его в психушке и выбросили ключ.

— Сначала я тоже считала его безумным. Но со временем я поняла, что все наоборот. Многие видят мир сквозь призму, сооруженную из сотни тысяч обманов, но Кразка видит только реальность. Великие люди должны принять реальность, чтобы придать ей форму по своей воле.