Меч в ножнах из дикой сливы
Шрифт:
– Господин Цао, прошу прощения, но достоин ли этот скромный служащий такой чести? – Иши держал спину безупречно ровной в поклоне и столь же безупречно ровным – голос, добавив в него точно отмеренного удивления. Знало бы начальство, какая буря бушует у него внутри…
– Разумеется, Си Иши! – начальник ведомства по надзору за заклинателями пробежался пальцами по поясным подвескам-пэй из резного коралла [52] и махнул рукой, дав Иши знак выпрямиться: – Я знаю, ты не склонен к тщеславию, потому скажу прямо: подобное дело, пусть оно и кажется простым, другому служащему я не доверю. После ухода в отставку господина Цзяо Его Высочество особо подчеркнул, что желает
52
Резной коралл – драгоценный знак отличия в костюме чиновника, обозначал принадлежность ко второму рангу.
53
Человек, получивший высшую степень на экзамене на государственную службу, проводившемся раз в три года.
Иши позволил себе улыбку – с таким же тщательно отмеренным смущением. Господин Цао ясно дал понять, что рекомендация дядюшки по материнской линии сыграла свою роль, но не умалял заслуг и самого Иши в продвижении по службе. Так быстро получить должность во дворце – мог ли он когда-то мечтать о подобном, просиживая за книгами день и ночь? Сяньцзань тогда ругался, что он испортит не только глаза, но и здоровье, силой отбирая у него лампу и прогоняя спать.
Эргэ… Похвала начальства и важное поручение не вытеснили мыслей о главной задаче.
– Благодарю за высокую оценку, господин Цао, – вновь поклонился Иши, – однако дозволено ли будет этому служащему узнать, как быть с расследованием? Причина смерти неизвестного до сих пор не установлена. Осмелится ли этот служащий надеяться, что сможет вернуться к делу после выполнения поручения господина?
– Что ж, Небеса любят трудолюбивых. Пусть будет по-твоему. Что собираешься предпринять в дальнейшем по этому делу?
– Поскольку визит в клан Хань Ин ощутимой пользы не принес, этот служащий считает целесообразным подробнее изучить характер оставленных на теле ран. Младшим служащим можно поручить работу с Палатой правосудия для определения оружия, которым эти раны были нанесены. Это, вероятно, даст больше сведений для дальнейших действий.
– Разумно, Си Иши. – Господин Цао поднялся – легко, несмотря на некоторую присущую возрасту грузность, – и покровительственно похлопал подчиненного по плечу. – Вернусь через пять дней и жду подробный отчет о том, что удалось узнать, подкрепленный твоими собственными выводами.
– Благодарю, господин Цао, все будет сделано.
Лишь когда начальник покинул комнату, молодой человек позволил себе выпрямиться и неслышно выдохнуть с облегчением.
Его Высочество наследный принц Чэнь Шэньсинь, в отличие от своего отца-императора, был наделен широтой взглядов, обаянием и терпимостью, а потому благоволил заклинателям, к которым Его Величество не питал и тени доверия, нередко выражаясь в духе: «Лучше поверить ядовитому скорпиону, чем одному из этих бешеных псов». Принц же раз в два месяца либо ездил в клан Вэй Далян, к родне по матери, либо принимал у себя кого-то из молодых глав или – чаще всего – наследника клана Хань Ин, своего друга детства; когда такое случалось, подготовка встречи ложилась прежде всего на ведомство по надзору за заклинателями, а не только и не столько на плечи личной охраны принца или слуг. Господин Цао одобрял действия Его Высочества и уж точно не стал бы подозревать того в государственной измене, но подчинялся во избежание недовольства императора, который готов был смотреть сквозь пальцы на причуды наследника только при условии полного контроля.
В обязанности Иши – а прежде господина Цао – входило отправить наследнику Хань Ин деловое письмо с приглашением, встретить его, проводить в обычное место – озерный павильон Спокойствия в дворцовом парке, выставить везде охрану, проследить, чтобы принц и его гость ни в чем не нуждались до заката, устроить гостя на отдых и утром удостовериться, что тот отбыл. Придется потратить на это сутки – даже больше с учетом подготовки, и только потом удастся вернуться к расследованию. Впрочем, убить двух ястребов одной стрелой – не самая сложная задача, которую Иши приходилось решать в своей жизни. Искать убийцу брата, не выдавая при этом своего с ним родства, было куда сложнее.
Вызвав младшего дознавателя
– Прости, дагэ, что оставляю тебя здесь, – беззвучно шепнул Иши, радуясь царящему в камере холоду, не дающему рухнуть его не такому уж безупречному самоконтролю. – Можешь не сомневаться: я выясню, кто стоит за твоей гибелью. Они не уйдут безнаказанными.
Он едва удержался от того, чтобы провести по спутанным волосам Шоуцзю рукой, и вышел.
Составление письма наследнику Хань Ин не заняло много времени, доставить его вызвался Хань Шэнли, чье дежурство еще не закончилось, и уже к вечеру привез ответ: на дорогой бумаге с шелковой нитью, с печатью в виде цветка магнолии. Хань Дацзюэ в весьма изысканных выражениях благодарил за приглашение и извещал, что прибудет к концу ши Дракона. Письмо было составлено по всем правилам хорошего тона, не придраться, но Иши показалось, что от листа веет холодом.
Встречаться лично с наследником Хань Ин Иши не доводилось, но младшие служащие – да и старшие тоже – частенько сплетничали о вышестоящих и молодого заклинателя иначе как «ледяной статуей» не называли. Иши сплетен не любил и считал их распространение недостойным занятием не только для благородных мужей, но и для любых уважающих себя людей, однако иногда размышлял о том, как может принц Чэнь Шэньсинь, подлинно обладающий всеми пятью добродетелями [54] , водить дружбу с таким человеком: если допустить, что сплетни правдивы, то Хань Дацзюэ представлялся безразличным, холодным и в высшей мере неприятным.
54
Человеколюбие, верность долгу, следование обрядам, мудрость, верность слову.
Однако Иши не любил судить о ком-то, не имея на руках всех сведений, – эта его черта помогала не только в общении с другими, но и в работе. Хань Дацзюэ оставался для него загадкой, и молодой дознаватель надеялся исправить это в ближайшее время.
Наследник Хань Ин оказался точен: за кэ до конца ши Дракона у внутренних ворот – особая привилегия, дарованная принцем и позволяющая избежать утомительного церемониала приема гостей и попасть сразу на территорию дворца, – с опустившегося с неба меча грациозно сошел высокий молодой человек. Иши, встречавшему гостя вместе с частью охраны принца, сразу стало ясно, почему того сравнивали с ледяной статуей, но у самого дознавателя, человека, не лишенного любви к искусству и прекрасному, в голове возник образ зимнего рассвета, когда высокое холодное небо лишь слегка розовеет с близостью утра, но остается таким же недосягаемым. Хань Дацзюэ был весь сияние и серебро: поблескивали пластинчатый доспех, поножи и наручи с вычеканенными драконьими силуэтами, мерцали грани хрусталя в заколке-гуане на непокрытой голове, серебрились длинные волосы, забранные в причудливые косы у висков, белело нижнее одеяние, и лишь верхнее, по-воински укороченное, напоминало о принадлежности к клану Хань Ин – такой насыщенный и в то же время нежный окрас бывает именно у цветущей магнолии [55] .
55
Магнолия бывает разных цветов, от белого до кремового и пурпурного, наиболее популярный оттенок – нечто среднее между розовым и сиреневым. Цвет верхнего одеяния Хань Дацзюэ именно такой.
Будь Иши поэтом или художником – наверняка пожелал бы увековечить образ наследника в искусстве. Его призвание, однако, заключалось в ином – и он лишь сделал в голове пометку о том, что, несмотря на юные годы, Хань Дацзюэ весьма силен, раз способен преодолеть путь до столицы по воздуху, не снимая доспехов, ощутимо утяжеляющих владельца и осложняющих перелет.
– Этот служащий приветствует молодого господина Хань. – Иши поклонился со всей изысканностью, на которую был способен. – Добро пожаловать во Дворец Благоденствия.