Меч Владигора
Шрифт:
Ее золотистые глаза возникли так близко, что заслонили собой все прочее — извивы лестниц, туманные клочки стен, оскалы чудовищных морд. Взгляд Ольги был наполнен тревогой и состраданием, ожиданием и… любовью.
Не позволяя себе задумываться над тем, из каких глубин подсознания и по какой причине явился вдруг именно этот взгляд, он всей душой устремился ему навстречу. Янтарно-золотое сияние повело его за собой, указывая выход из лабиринта.
Мерзкие создания, почуяв, что добыча ускользает, разъярились еще больше, но они были уже не в состоянии удержать Владигора. Его разум обрел новые силы, и с каждым ударом кинжальной
И наконец, последние останки колдовского лабиринта развалились, растеклись мутными вонючими лужами, которые тут же, как прогорклое масло на раскаленной жаровне, исчезли с противным и бессильным шипением.
Владигор увидел под собой — далеко внизу! — окруженный перелесками широкий зеленый луг, березовую рощицу на его краю и дорогу за ней. Успел заметить два десятка сцепленных меж собою телег, а внутри круга — людей, готовых, судя по их настороженно-воинственным позам, к отражению неприятеля. Правда, никаких других отрядов поблизости не наблюдалось, поэтому было непонятно, с кем они собираются сразиться. Может, с двуликим колдуном из Волчьего Братства, который пытался погубить Владигора в своем лабиринте?
«Так ведь я одолел его! — хотел крикнуть Владигор людям. — Лабиринт разрушен, мы победили! Разве вы этого не видели?»
Неожиданно легкий, прозрачный воздух подернулся мелкой рябью. Весь необъятный простор, открытый его взору, исказили странные судороги — словно пред Владигором лежало огромное, доброе, но тяжело раненное существо, из последних сил цепляющееся за жизнь. А затем небо рассекла чудовищная трещина. Взгляд Владигора помимо воли устремился в ее бездонную глубину.
И в следующий миг потрясенное сознание его померкло.
Вновь не было ни Пространства, ни Времени. Ужас охватил Владигора. «Значит, я ошибался, — пульсировало в мозгу. — Победа обернулась поражением. Браслет!.. Он остался у врага! Поэтому я не смог вырваться».
«Что с ним происходит? — возник из бесцветной и бесконечной пустоты едва различимый вопрос. — Почему он не дает нам приблизиться? И как у него это вообще получается? Может, ты учил его ставить заслоны?»
«Это не заслон, по-моему. Что-то иное… Будто свернулся в клубок, из которого не хочет выходить».
«Ты права, Зарема. Я, конечно, немного научил его заслонять свой разум от чуждого проникновения, однако сейчас он не в состоянии это сделать. Здесь другое…»
Голоса стали отчетливей. Они обступили Владигора, как волчья стая, готовая броситься на загнанного оленя. Они были повсюду — вопрошающие, нетерпеливые, усталые, настойчивые, совсем разные и, как ни странно, почти узнаваемые.
Владигор постарался пересилить свой страх и сосредоточиться. Самый яркий голос (может быть, подобравшийся к нему ближе всех?) объяснял остальным:
«Вероятно, он полностью утратил ориентацию, что повлекло за собой попытку спрятаться в защитный кокон, уйти из сферы влияния не только магии, но и реальности».
«Собрат, ты опять излишне мудрствуешь, употребляя понятия, нам неведомые! Растолкуй, будь любезен, простым языком».
«Проще говоря, его сознание не выдержало нескольких потрясений сразу.
«Хранитель Времени должен быть готов к подобному».
«А ты, Гвидор, узнав о существовании разлома, сколько дней приходил в чувство?»
«Я не Хранитель…»
«Ты чародей, ты всякое видел. Ему гораздо труднее. И больнее. Он Хранитель и Страж, верно. Но пока он живет лишь в первой своей ипостаси, и разум его не закален еще в должной мере».
«Разлом продолжает увеличиваться?»
«Да. К счастью, гораздо медленнее, чем мы опасались».
«Почему же сейчас наш магический круг не в силах встретиться с Владигором? Прежде такого никогда не было».
«У него весьма крепкий защитный кокон. Только не прекращайте давление, не размыкайте круг! Понимаю, что тяжело, что истощаю вас, но мы уже совсем рядом. Я чувствую его».
«Я тоже…»
«И я, кажется».
«Отлично. Теперь, Белун, лучше бы тебе взять наши посылы и постараться проникнуть в него по усиленному лучу. Так будет вернее».
«Согласен. Беру на себя…»
Владигор не понимал ни единого слова, хотя был уверен — вокруг него идет оживленная беседа, причем на его родном языке. Смысл речей скользил мимо сознания. Он напрягал слух, надеясь распознать хотя бы крошечное словечко, но старания оказались тщетными. Наконец его озарила догадка: нет никаких слов, никаких звуков! Он слышит не голоса, а мысли! Учитель, помнится, называл это «прямым магическим общением». Учитель… так значит, здесь не враги?
Ответ пробился к нему тонкой мелодией мысли, суть которой вдруг стала совершенно ясной, будто произнесенной вслух:
— Открой свой разум! Доверься мне, Владигор. Ты в безопасности.
— Учитель? — мысленно спросил Владигор невидимого собеседника и сразу ощутил ответную волну радости и облегчения.
— Хвала Перуну, сынок! Мы пробились к тебе… Да, это я, точнее — мы, все, кого ты видел в Белом Замке. Не забыл, надеюсь, тот Малый синклит?
— Нет, конечно. Но где вы? Где я? Что происходит?!
— Не тревожься, теперь все будет в порядке, — отчетливо прозвучало в его сознании. — Мы проникли в твой разум, используя силу магического круга и луч голубого аметиста. Но мы вынуждены спешить, ибо нас только четверо. Круг вскоре начнет истончаться… Ты готов узнать о том, что с тобою случилось на Обманной горе?
— Обманная — это та гора, которая возникла среди чистого поля, на которой я схватился с колдуном? Да, конечно! Я должен узнать все, потому что…