Меч Юга
Шрифт:
– Как?
– с любопытством спросил Кенходэн.
– Один из способов - сделать так, чтобы им казалось выгодным отказаться от союзника ради временного преимущества. Другой способ - отказать им в информации или, что еще лучше, скормить им тщательно подобранную информацию. Это рискованно, но иногда это действительно позволяет диктовать им стратегию так, что они даже не осознают, что ты сделал.
– Полагаю, это полезно, - задумчиво произнес Кенходэн.
– Но предательство - даже со стороны врага - вызывает у меня беспокойство. В конце концов, предательство стало причиной Падения.
– Нет, - тихо сказал Венсит, его веселье внезапно исчезло.
– Нет, предательство не было
Брови Кенходэна изогнулись, и волшебник пожал плечами. Это был усталый жест человека, уставшего и измученного, но далеко не побежденного, и он с мрачным выражением лица прислонился к берегу рядом с Кенходэном.
– Видишь ли, Кенходэн, Правила никогда не были каким-то вечным законом природы, и Оттовар и Гвинита вообще не имели морального "права" создавать их. Они сделали это, по-настоящему не посоветовавшись с другими волшебниками Контовара, исключительно благодаря своей собственной силе. В конечном счете, их создание укрепило их власть, потому что их подданные знали, что только ограничения Правил стоят между ними и черным колдовством, что является одной из причин, по которой империя Оттовар просуществовала так долго. И это правда, что ограничения были основаны на их решимости защищать других. Но верно и то, что Правила всегда были искусственными - как глаз урагана, и тем, что могло поддерживаться только до тех пор, пока заставляли их поддерживать, и это было то, о чем их потомки могли забыть только на свой страх и риск, потому что не все хотели, чтобы это продолжалось.
– В самом прямом смысле Оттовар и Гвинита заковали каждого волшебника в цепи. Они были правы, поступив так, но отказ кому-либо в праве использовать свои собственные способности в полной мере, так, как ему кажется наилучшим, порождает ужасное негодование. Это верно для любой способности, но это еще более верно для волшебников, потому что в тех, кто может прикоснуться к искусству, есть сила, страсть, подобная лихорадке. Это принуждение, и не каждый волшебник чувствует себя обязанным использовать свои способности во благо. Даже на пике их империи были волшебники, которые хотели бы быть тем, кого мы называем "черными", и не видели причин - кроме грубой силы Оттовара и Гвиниты - почему они не должны быть именно такими.
– Оттовар и Гвинита, конечно, знали это, вот почему Оттовар дал Ханалу Корону Оттовара. Его собственная способность создавать Правила в первую очередь проистекала из того факта, что он был одновременно волшебником и воином - и при этом диким волшебником, что означало, что он был очень долгоживущим. Его наследники жили намного дольше, чем большинство людей, но не все они собирались стать волшебниками, и он знал это. Поэтому он дал им Корону, главной функцией которой было обнаружение черного колдовства. Когда совершалось черное деяние, носитель Короны немедленно это чувствовал и знал, где это произошло. Затем Оттовар объявил Совет Оттовара острова Рум центром изучения и преподавания искусства волшебства, постановил, что любой волшебник должен пройти обучение, проверку советом своих коллег и получить лицензию, прежде чем ему вообще будет разрешено практиковать искусство. А затем он потребовал, чтобы Совет наказывал черное колдовство смертью под руководством императора.
– И это сработало. На самом деле, это сработало слишком хорошо.
– Где же что пошло не так?
– в замешательстве нахмурился Кенходэн.
– Как что-то подобное могло сработать "слишком хорошо"?
– Боюсь, легко. Видишь ли, Корона была слишком успешной. Все знали, что она обнаруживает темных волшебников до того, как они причиняют серьезный вред - даже Совет
– Но у Короны были другие возможности. Ни одно устройство не может видеть континент без побочных эффектов, и одним из преимуществ Короны было то, что она давала императору способность чувствовать мысли тех, кто его окружал. На самом деле, если бы он не был чрезвычайно сильной и хорошо тренированной личностью, он не мог бы их не читать. Хуже того, все знали, что всякий раз, когда император надевал корону, он читал их мысли, хотел он того или нет.
Венсит покачал головой в сумерках.
– Никто не хочет, чтобы его мысли были известны, независимо от того, кому. У самого честного человека есть какие-то воспоминания, которые он хотел бы сохранить в секрете, и кто должен винить его? Есть причина, по которой маги тщательно обучаются и клянутся избегать именно такого рода вторжений, и способность любого когда-либо рожденного мага намеренно вторгаться в чужие мысли меркнет по сравнению с тем, что Корона непреднамеренно делала в голове любого, кто недостаточно силен и недостаточно хорошо обучен этой силе, чтобы избежать этого.
– В течение первых нескольких столетий это не вызывало особых проблем, потому что память о неконтролируемом волшебстве делала вторжение терпимым, если не сказать приятным. Но время шло, память и опыт отступали, и люди, которые выросли до совершеннолетия под защитой трона Грифона и ограничений Правил, постепенно чувствовали себя менее защищенными. Было достаточно понятно, что при таких обстоятельствах им становилось все более неловко из-за того, что их секреты были известны, и ситуация ухудшалась по мере того, как кровь Оттовара и Гвиниты редела, а оттоварцы производили все меньше правителей с врожденным талантом или силой, чтобы контролировать эффект.
– Случилось неизбежное, и на самом деле несправедливо обвинять оттоварцев. Я полагаю, это правда, что они забыли об опасностях, которым их Дом поклялся противостоять, но вряд ли они были одиноки в этом. В конце концов, по мере того как проходили столетия, а Войны волшебников не возобновлялись, они решили, что обязаны сохранять душевную неприкосновенность своих подданных, и надевали Корону все реже и реже. Наконец, они приняли практику ее ношения исключительно для государственных мероприятий.
– И это было началом катастрофы. Поскольку Корону носили реже, шансы нарушить ограничения Правил стали более распространенными, и появилась горстка действительно злых практиков. И они научились. Они сформировали Совет Карнэйдосы, чтобы противостоять Совету Оттовара, обучать и дисциплинировать свои собственные ряды, но там, где Совет Оттовара ограничивал искусство защитой не-волшебников, карнэйдосцы закрепили неограниченное использование искусства в интересах меньшинства, которое могло командовать этим искусством.
– И Совет Оттовара не смог их обнаружить. Совет знал - знал - что Корона защищает всю империю, даже когда это уже не было правдой. И все же это было почти правдой, поскольку до тех пор, пока Корону носили хотя бы изредка, ни одно темное деяние не могло быть слишком вопиющим, чтобы оно не произошло, когда Корона случайно оказывалась на голове императора.
Венсит сделал паузу, чтобы снова раскурить трубку, и тяжело вздохнул.
– Но великое зло вырастает из малого зла, Кенходэн, и карнэйдосцы втайне постепенно становились сильнее. Правила сковывали их, но они работали и учились, планируя день, который больше не будет правдой. И, наконец, они нашли способ сделать так, чтобы этот день настал.