Меченный смертью. Том 5
Шрифт:
— Вы абсолютно правы, князь, — с легкой и несколько усталой улыбкой ответил граф Доронин.
— Тогда в ближайшее время к вашим воротам прибудет вот эта машина, — я указал на Роллс-Ройс, — в сопровождении моего юриста и дарственной на ваше имя. Я надеюсь, что вы примите его у себя и завизируете документ. Я бы искренне хотел обойтись без этих глупых формальностей, но законы империи требуют от нас их соблюдения. Да к тому же это не отнимет у вас много времени.
— Это нисколько меня не затруднит, князь, — отвесив легкий поклон, ответил граф Доронин. — Наоборот, я почту за честь принять вашего посланника.
—
— Неужели сам Дмитрий Александрович пожалует? — удивленно спросил граф.
— Как точно вы угадали, Петр Филиппович, — с деланным изумлением произнес я. — Именно он. Дмитрий Александрович Плевако — мой действующий юридический поверенный.
— Хорошо, что вы заранее предупредили меня, князь, о том, что это будет именно он. Мне следует подготовиться к его визиту.
Граф Доронин еще раз крепко пожал мне руку и, весьма учтиво попрощавшись со мной, торопливо скрылся за дверью своего особняка.
Дело было сделано. И сделано весьма недурно. Первый паззл моего тщательно продуманного возмездия встал на свое, положенное ему, место.
Я еще раз задумчиво посмотрел на особняк князя Волконского. Я чувствовал, что за мной наблюдают. В одном из боковых окон второго этажа была едва заметно отодвинута портьера. Взгляд, устремленный из-за нее, давил и настораживал. Я точно знал, что этот дом не достался мне отнюдь не из-за неуемной любви к искусству и отдельным его представителям. Два верхних этажа особняка были кем-то сняты. Кем-то очень влиятельным и богатым. И мне позарез нужно было узнать, кто это.
Но это все потом, а сейчас, дабы не вызвать подозрений со стороны наблюдающего, я скучающей походкой подошел к открытой двери Роллс-Ройса, забрался в салон и приказал водителю ехать в мой новый особняк.
За те два месяца, что я выполнял заказы графа Гурова, знаменитого столичного артефактора, который таинственным образом так много знал обо мне, я заработал баснословные деньги. Это была тяжелая работа. Заказы были разнообразными. Каждый раз требовалось добывать что-то новое и эксклюзивное. И на то были свои причины. Я мог бы вместо этого организовать, к примеру, стабильную поставку больших магических кристаллов пятнадцатого уровня. Но это быстро обвалило бы рынок и, что гораздо хуже, заинтересовало бы соответствующие органы, которые после восстания Владислава были переведены в режим повышенной готовности. Не факт, что им удалось бы отследить всю цепочку поставок, но тем не менее Черная роза так рисковать не могла. Лишнее внимание им было совсем ни к чему. Поэтому приходилось работать много и весьма кропотливо.
Однако, результат стоил того. Я стал сказочно богат. И, повторно пройдя через тяжелейшую процедуру становления Безликим, начал раскручивать историю с сыном князя Островского. А Игорь все это время собирал информацию про тех, кому не повезло стать моими целями. И того, что ему удалось накопать, было вполне достаточно для осуществления моих намерений.
И вот как раз сейчас начиналось все самое интересное. Мои планы стали претворяться в жизнь.
Машина остановилась у особняка на Большой морской. У парадного входа меня уже встречали. Рослая фигура в высоком черном цилиндре, который еще больше увеличивал рост встречающего и делал его гротескным и непропорциональным. Игорь сам выбрал для себя
Петербург стал новоявленной Меккой для некромантов, которые, по большей части инкогнито, стремились сюда со всего мира. А особняк на Большой морской был одним из важнейших центров их притяжения. И тому были свои причины.
— Добрый вечер, ваше сиятельство, — приподняв цилиндр и отвесив поклон, поприветствовал меня Игорь.
После преображения в иную личность с помощью новых документов и легкой пластической операции он прекрасно вошел в роль и моментально забыл, что когда-то обращался ко мне на ты и вел себя весьма фамильярно.
— И я рад вас видеть, Игорь Васильевич. Как особняк? Все ли готово?
Эти вопросы были заданы, скорее, для проформы. Я был полностью уверен в своем помощнике. Единственным его недостатком было то, что он никогда не экономил. Хотя, в моем случае, это являлось, скорее, преимуществом, поскольку помогало достигать результата за максимально короткое время.
— Все готово, ваше сиятельство. Малахитовый зал и зеркало над камином сохранились в своем изначальном виде. Все остальное переделано под ваши требовательные вкусы, — меланхолично ответил Игорь.
— Рад это слышать, Игорь Васильевич. Сколько призраков удалось обнаружить?
— Пока что только двоих, ваше сиятельство. Они весьма осторожны. Их госпожа явно чего-то опасается.
— Зная вас, Игорь Васильевич, на месте Черной вдовы я бы тоже опасался, — хмуро усмехнувшись, ответил я. — Впрочем, вы прекрасно знаете, что мне нужно. И я искренне надеюсь, что вы сможете выполнить поставленную перед вами задачу.
— Можете не сомневаться, ваше сиятельство, — с легким поклоном произнес Игорь. — Однако, когда Черная вдова проявит себя, потребуется ваше участие.
— Позвольте поинтересоваться зачем? — Я удивленно выгнул бровь.
— Черная вдова должна признать вас новым хозяином особняка. Это значительно упростит все дальнейшее дело, — невозмутимо ответил он.
— Это действительно так необходимо, Игорь Васильевич?
— Если вы хотите быстрее решить это дело, Александр Андреевич, то лучшего способа не найти. Без этого важного нюанса процесс может занять непозволительно много времени.
— Раз без этого действительно не обойтись, то будь по-вашему, Игорь Васильевич. Держите меня в курсе. А сейчас, не соблаговолите ли вы показать мне мой новый дом, а особенно малахитовый зал?
— С удовольствием, ваше сиятельство. — Игорь открыл передо мною двери особняка.
В холле нас встречали слуги. Это были проверенные люди, отобранные лично Игорем. Держало их у меня на службе не только внушительное жалованье, но и, если это можно так назвать, схожесть интересов. Все они так или иначе соприкасались в своей жизни, а некоторые из них и в профессиональной деятельности, с особым направлением магии, носителем которого был Игорь. Все они интересовались потусторонним миром. Среди них не было одаренных. Это были самоучки, которым посчастливилось добиться некоторых, по большей части весьма скромных, успехов. Они не могли реализовать себя в отсутствии дара. Они были отвергнутыми одиночками, которых окружающие считали, мягко говоря, людьми «не от мира сего».