Меченый (Заступник) (др. перевод)
Шрифт:
Всю дорогу до хижины перед глазами девочки стояло испуганное лицо Стефни.
Дома Бруна резко повернулась к Лише:
— Ну что? Это правда?
— Нет! — возмутилась Лиша. — То есть мы почти… но я попросила его прекратить, и он прекратил!
Это прозвучало глупо и неубедительно. Лиша застыла от ужаса. Бруна единственная встала на ее защиту. Она не перенесет, если старуха тоже сочтет ее лгуньей.
— Вы… вы можете меня осмотреть, если хотите. — Лиша порозовела, уставилась в пол и сморгнула слезы.
Бруна
— Я тебе верю, девочка.
— Почему? — буквально взмолилась Лиша. — Почему Гаред так со мной поступил?
— Потому что мальчишек уважают за то, из-за чего девчонки убегают из поселка, — ответила Бруна. — Потому что мужчинам исключительно важно, что подумают об их висячих червяках. Потому что он ничтожный, злобный, безмозглый кусок дерьма, который понятия не имеет, кого потерял.
Лиша снова заплакала. Ей казалось, она ревет уже целую вечность. В человеке не может быть столько слез!
Бруна распахнула объятия, и Лиша упала ей на грудь.
— Тише, тише, малышка, — сказала она. — Поплачь как следует, и мы что-нибудь придумаем.
Лиша в тишине приготовила чай. День едва начался, но девочка уже выбилась из сил. Как ей теперь жить в Лесорубовой Лощине?
«До Форта Райзон всего неделя, — подумала она. — Тысячи людей, и никто не в курсе россказней Гареда. Можно найти Клариссу и…»
И что? Лиша знала, что это пустые фантазии. Даже если удастся уговорить вестника забрать ее с собой, при мысли о неделе под открытым небом у нее кровь стыла в жилах, и к тому же райзонцы — фермеры, бумага и письма им ни к чему. Возможно, получится найти нового жениха, но Лише больше не хотелось вручать мужчине свою судьбу.
Она подала Бруне чай, надеясь, что старуха знает ответ, но травница молча потягивала питье, пока Лиша стояла на коленях у ее кресла.
— Что мне делать? — спросила девочка. — Я не могу здесь остаться.
— Можешь, — ответила Бруна. — Дарси только хвастать умеет. Она не запомнила и крупицы того, чему я ее учила, а я не научила ее и крупице того, что знаю сама. Люди скоро взмолятся о помощи. Останься, и через год жители Лесорубовой Лощины не смогут без тебя обходиться.
— Моя мать этого не допустит, — возразила Лиша. — Она мечтает выдать меня за Гареда.
— Разумеется, — кивнула Бруна. — Она так и не простила себе, что не родила Стиву сыновей. И хочет, чтобы ты все исправила.
— Ни за что, — отрезала Лиша. — Я лучше брошусь в ночь, чем позволю Гареду ко мне прикоснуться.
Она в ужасе поняла, что это не пустые слова.
— Какая ты храбрая, дорогуша! — презрительно заметила Бруна. — Погубить свою жизнь из-за вранья мальчишки и страха перед матерью!
— Я ее не боюсь! — возмутилась Лиша.
— А чего ты боишься? Сказать матери, что не выйдешь за парня, который опорочил твое доброе имя?
Лиша помолчала
— Вы правы, — признала она.
Бруна хмыкнула. Лиша встала.
— Наверно, лучше с этим не медлить.
Бруна промолчала. У двери Лиша остановилась и обернулась.
— Бруна? — позвала она. Старуха снова хмыкнула. — В чем грех Стефни?
Бруна потягивала чай.
— У Смитта трое прекрасных детей, — сказала она.
— Четверо, — поправила Лиша.
Бруна покачала головой:
— У Стефни — четверо. У Смитта — трое.
Глаза Лиши широко распахнулись.
— Но как же так? Стефни никогда не покидает трактир, ходит только в Праведный…
Девочка ахнула.
— Праведники — тоже мужчины, — напомнила Бруна.
Лиша не спешила домой, подбирая слова, но в конце концов поняла, что они не важны. Значение имеют ее отказ выйти за Гареда и реакция матери.
Когда она вошла в дом, солнце уже садилось. Гаред и Стив скоро вернутся из леса. Надо покончить с неприятным разговором до их прихода.
— Ну и кашу ты заварила, — кисло произнесла мать, когда Лиша вошла в дом. — Моя дочь — поселковая потаскуха.
— Я не потаскуха, — возразила Лиша. — Гаред врет.
— Не смей его обвинять! Ты сама раздвинула ноги!
— Я с ним не спала, — повторила Лиша.
— Ха! — фыркнула Элона. — Держишь меня за дуру? Я тоже была молодой.
— Ты была «молодой» все ночи на этой неделе, — не выдержала Лиша. — А Гаред — лжец.
Элона залепила дочери пощечину, и Лиша упала на пол.
— Придержи язык, маленькая дрянь!
Лиша застыла, зная, что, если пошевелится, мать ударит ее снова. Щека горела огнем.
При виде ее покорства Элона глубоко вдохнула и немного успокоилась.
— Неважно, — сказала она. — Я всегда считала, что нужно сбросить тебя с пьедестала, на который тебя водрузил идиот Эрни. Вы с Гаредом скоро поженитесь, и людям надоест сплетничать.
Лиша собралась с духом:
— Я не выйду за него. Он лжец, и я не выйду за него.
— Еще как выйдешь, — угрожающе возразила Элона.
— Не выйду. — Слова придали Лише сил, и она поднялась с пола. — Я не произнесу клятву, и ты не сможешь меня заставить.
— Посмотрим. — Элона расстегнула пояс.
На ее талии всегда болтался толстый кожаный ремень с металлической пряжкой. Лиша подозревала, что мать носит его, только чтобы наказывать дочь.
Элона подошла к Лише. Девочка взвизгнула, убежала на кухню и лишь тогда поняла, как сглупила. Из кухни не было второго выхода.
Лиша завопила, когда пряжка прорвала платье и врезалась в спину. Элона размахнулась снова, и Лиша в отчаянии бросилась на мать. Они сцепились и покатились по полу. Лиша услышала, как открылась дверь и что-то произнес Стив. В тот же миг из мастерской донесся вопросительный оклик.