Меченый. Том 1. Второй шанс
Шрифт:
— Как у вас вообще дела-то с бюджетом двигаются? — После определенной паузы, когда слышно было только сосредоточенное жевание, иногда прерываемое глотками пива, поинтересовался Примаков. — Вроде нефть немного приостановила падение, панические крики тоже подутихли. Как у нас там с экономикой?
— Вообще-то это секретная информация, — Рыжков указал шампуром в сторону Евгения Максимовича. — У тебя допуски-то есть, чтобы такое спрашивать?
(Рыжков
— У него такие допуски, — хмыкнул я, — что тебе Коля и не снились. Нормально у нас все с бюджетом. Подрезали расходы, где только смогли, уменьшили в два раз дефицит по сравнению с 1985 годом. Опять же от самозанятых денежка начала течь понемногу…
— Это еще не известно, хорошо или плохо, — мрачно пробормотал глава правительства СССР. Если бы какой-нибудь министр экономики с таким лицом вышел к журналистам в США, там бы сразу началась паника и кризис во всех местах, а у нас ничего. Просто Рыжков был пессимистом по жизни, что, впрочем, не так уж плохо в нынешней ситуации.
— Только не начинай опять за Грузию… — Простонал я, отвлекаясь от шашлыка.
— Ты видел их показатели всего за два месяца!? За два!
— А что с Грузией? — Поинтересовался Евгений Максимович.
— Там в «самозанятые» уже записалось половина населения, скоро все планы можно будет засунуть в задницу, пользы от них не будет нисколько.
— Ну не половина, а всего полсотни тысяч человек.
— За два месяца!
— Ну и пусть, — я пожал плечами.
— А на заводах кто работать будет? Продукцию выпускать?
— Ты мне еще про еще про Кутаисский завод вспомни, что на нем теперь работать будет некому, — теперь уже я начал злиться.
КАЗ выпускал знаменитые на весь Союз грузовики и тягачи «Колхида». Знаменитыми они были по причине своего ужасного качества, нормально эксплуатировать эту технику было просто невозможно. Матерились водители, плевались техники. Фактически техника была в негодном состоянии с момента выката ее из ворот завода, имели место случаи — и это не шутка, такое реально случалось — когда, прибывшим «покупателям» грузовики просто выталкивали за ворота вручную. А там, типа, играйтесь с ними, как хотите. Про ОТК и приёмку в Кутаиси, видимо, просто не слышали.
По некоторым неофициальным данным процент брака на этом заводе доходил до 80–90% от общего выпуска. Если честно, первым моим порывом было просто закрыть предприятие, даже не закрыть, а тупо разбомбить к чертовой матери.
— Ну не можем же провести деиндустриализацию целой республики? — Попытался было возразить Рыжков.
— Почему? — Перебил я товарища, — почему мы не можем провести деиндустриализацию Грузинской ССР? Вывезти оттуда станки, оснастить этими мощностями другие, уже существующие заводы или новые открыть? Если грузины не хотят работать на заводах, если гонят брак близкий к ста процентам, почему мы, русские, должны их фактически содержать? Я напоминаю, что у нас в стране нет благотворительности, почему русский рабочий должен ходить на завод, давать норму, получать меньше, чем грузинский бракодел, а потом еще и пытаться на свои деньги купить что-то в магазине, снабжаемом по третьей норме? Это, блядь, справедливость что ли такая у нас социалистическая?
По разным данным в тени — в плане экономики — в СССР находилось до 10% населения. И это даже при наличии статьи за тунеядство. Теневая экономика советскими учеными делалась на «легкую», «среднюю» и «тяжелую», как бы странно это не звучало.
К первой части — «легкой» — относилось подавляющее большинство теневиков и распространялась она на регулируемую,
К «средней» теневой экономике относили всяких валютчиков, спекулянтов и прочих барыг. То есть тех, кто занимался деятельностью, запрещенной в СССР, но разрешенной в других странах. Пока эту категорию решили не трогать, чтобы ничего не испортить. Это фактически вообще было основным моим кредо в экономике на посту генсека. При всех проблемах Союз был еще достаточно крепок, чтобы не было нужды в резких поворотах курса. Тем более пример возможных отрицательных последствий был, считай, перед глазами.
Тяжелой теневой экономикой были уже полноценные уголовники и тут мы работали над вариантами усиления ответственности. Например, было предложение ввести смертную казнь за наркотики. А еще мы все же — при определенном сопротивлении наших отвечающих за идеологию товарищей — ввести в УК статью, связанную с организованной преступностью. Вообще-то ее официально в СССР не было — при Хрущеве еще победили, на словах во всяком случае — такой вот парадокс. Жопа есть, а слова нету.
— Все, Миша, успокойся, мы твою позицию все уже слышали не раз, и согласны, что менять тут нужно многое. Для того и работаем, да и в плане на 12 пятилетку уже будет заложено финансовое выравнивание республик, не горячись, — Рыжкову, которому этот гадюшник предстояло разгребать, данная тема никакого удовольствия не доставляла, а вот Лигачев в ответ на мои слова разве что не засиял. Егор Кузьмич как раз сейчас готовил постепенно список кандидатов для обновления состава ЦК, и впервые в СССР там должна была стать доминирующей такая себе «прорусская» фракция с одновременным отодвиганием всяких нацменов в сторону.
Это конечно была та еще хохма. У меня при более детальном изучении цифр отчетов натурально начали шевелиться волосы на голове. Все, что еще остались. Мало того, что республики платили меньше средств в общегосударственную казну и на эти дополнительные деньги могли себе позволить более высокий уровень жизни, так еще местами госбюджет еще и датировал отдельные отрасли в республиках.
Все эти перекосы — часто скрытые в дебрях бесконечных столбцов с цифрами и далеко не очевидные при поверхностном взгляде — мы планировали постепенно убрать. Не сразу, не за один год, чтобы не вызвать взрыв всех окраин одновременно, но все же постепенно подравнять. Повысить уровень жизни в РСФСР и соответственно понизить немного в той же Грузии.
А то большевики фактически сами заложили под свою власть идеологическую диверсию. Ну то есть это какой-нибудь проработавший двадцать лет с республиканскими финансами чиновник, наверное, понимал причины и следствия, но что видел условный простой житель Тбилиси? Видел он, что Грузия живет богато, все у грузин есть: и продукты питания, и продтовары, и культура растет, заводы строятся. А что в соседней РСФСР? Там полки магазинов пусты, серость и убожество полное. Естественно мысль о том, что грузинское изобилие строится на бедности русских для простого обывателя слишком сложна, а тут ему еще и нашептывают, мол избавимся от нищих эксплуататоров-колонизаторов и заживем. Результат, можно сказать, очевиден.