Меченый. Том 2. На переломе истории

Савинков Андрей Николаевич

— Экран с большим количеством точек можно ставить только на «старшую» версию, — сам Пажитнов тоже присутствовал на презентации своего творения, и, конечно, от озвученных цифр глаза молодого электронщика загорелись в отличие от министерских.

Конечно, это было в некотором смысле воровством. В той реальности после развала Союза Алексей Леонидович уехал на Запад и сумел на своём детище неплохо заработать. Тут, в рамках социалистической экономики, «монетизировать» подобные плоды интеллектуального творчества было в разы сложнее. Даже на порядки, вероятно. Но думаю, что сам тридцатилетний Пажитнов, сидя здесь и сейчас в кабинете генсека, был не в накладе. За

полгода он успел стать вполне себе руководителем, получил машину служебную, квартиру в Москве и, с какой стороны ни посмотри, взлетел на такие высоты, до которых большинству советских людей не дотянуться при всём желании. Так что тут моя совесть была спокойна.

— А сколько будет стоить «старшая версия»? — Советские инженеры не были бы советскими инженерами, если бы не попытались улучшить, читай — усложнить, то, что в этом глобально не нуждается.

Впрочем, тут я свободу творчества не ограничивал. Как ни крути, «Тетрис» был сам по себе простейшей игрушкой, не ведущей к никакому развитию отрасли. Кроме денежного и репутационного, конечно, что тоже немало, но всё же.

— Сложно сказать. Рублей пятьдесят, примерно.

Ещё на этапе проектирования игрушки мне буквально приходилось бить по рукам всяких желающих «улучшить» конечный продукт. И экран им маленький казался, и кнопок недостаточно, и набор игр ограниченный. С самого начала туда попытались всунуть полноразмерную клавиатуру, несколько разъёмов для подключения периферии и съёмный блок памяти. Ну а как же иначе — вдруг ребёнок захочет написать собственную игру или, например, обменяться имеющимися играми с друзьями?

Что такое MVP (Minimum Viable Product) — то есть минимально жизнеспособный продукт — и почему гораздо важнее выпустить сейчас хоть что-нибудь, чем прекрасный, доведённый до идеала, отшлифованный и протестированный со всех сторон товар через десять лет, советские руководители ну вообще не понимали. Что делать — издержки системы.

— Ну, нормально, — я прикинул так и эдак и кивнул. Если за шестьдесят рублей продавать основную версию и за сто пятьдесят — старшую, вполне доступный получается товар. — Но сосредотачиваться нужно именно на стандартной версии без наворотов, под неё производство разворачивать.

— Не слишком ли мало игр? Всего пять штук, это как-то даже несерьёзно. Туда вполне можно засунуть вдвое большее количество.

Начинка «Тетриса» на самом деле позволяла ему куда больше, чем воспроизводить пять классических игр: собственно «Тетрис», «Змейка», «Гонки», «Пинг-понг» и «Лети и стреляй». Внутри игрушка имела вполне «взрослый» процессор — советский аналог интеловского 8080 — и 4 килобайта памяти. Но железо это было нужно не для того, чтобы в дальнейшем как-то апгрейдить игрушку (впрочем, и такое я не исключал), а просто по причине его простоты и массовости.

Наладить миллионное производство даже таких компонентов выглядело вполне заманчиво. В конце концов, 8080-го процессора вполне хватало для автоматизации большей части промышленности, а выпуская его огромными тиражами — и для игрушек, и для всего остального — стоимость компонентов падала соответственно.

— Достаточно, — я поморщился.

Помнится, я сам уже во взрослом возрасте не брезговал «одолжить» у старшего ребёнка его «кирпич» и погонять пиксели по экрану.

— Хотя… есть идея. Можно объявить конкурс. Программированием у нас сейчас много кто увлекается в стране, почему бы и не предложить придумать игру для будущей консоли? Ценные призы предложить, ну и упоминание автора. Представляете, товарищи: вы пустили нам десять миллионов

«Тетрисов», и каждый раз при запуске игры на несколько секунд высвечивается надпись, что, мол, данная программа была разработана и написана таким-то Васей Пупкиным. Это же гордость на всю жизнь!

— Хорошая идея, — согласился Шокин.

— И вообще нужно по максимуму привлекать молодое поколение…

— Нет, — отрубил я, отвергая уже тридцатый, наверное, раз предложение превратить утилитарно простую игрушку в «первый детский компьютер», на котором можно было бы и полноценно программировать.

Тут мне байка про Сталина каждый раз приходила в голову: он дал задание Туполеву скопировать американский B-29, но конструктор при этом постоянно пытался «отклониться от курса» и улучшить американский прототип. Вот и мне не нужно было «лучше», мне нужно было «просто», «дёшево» и «сейчас».

— Выпускать основную массу «Тетрисов» будем именно в таком виде. Нужно будет только над корпусом поработать. Сделать несколько цветов, например. Можно какие-то ограниченные серии приурочить… не знаю, к чему-нибудь.

Эх, мне бы сейчас пару толковых маркетологов из будущего! Я-то подобным продвижением особо никогда не занимался, только самые-самые очевидные вещи могу предложить.

Вот у нас День космонавтики скоро: раскрасить «Тетрисы» на космическую тематику, добавить какую-нибудь игру сверх стандартных и пять рублей к цене добавить — набегут, затопчут, не будешь успевать производить.

А впрочем, я и без таких ухищрений предрекал игрушке оглушительный успех — у неё просто не было шансов провалиться.

Рекламные ролики телевизионщикам уже были заказаны, распоряжение о добавлении эпизодов с участием игрушки в снимаемые прямо сейчас фильмы выдано — советский продакт-плейсмент он такой — бессмысленный и беспощадный, — так что скоро каждый ребёнок от пяти до пятнадцати лет в СССР поймёт, что готов продать душу за «Тетрис».

А это — пятьдесят миллионов человек, на секундочку, даже если про все остальные рынки забыть.

Так что моя оценка в десять миллионов штук, на которую я опирался, рассчитывая «план продаж» на следующие пять лет, была ещё достаточно «аккуратной».

Отпустил электронщиков, заказал чаю с печеньем. Посидел немного просто глядя в стену. От всего происходящего на фоне событий в Персидском заливе и подготовки к съезду голова шла кругом. Последние три недели спал тут же в Кремле, домой выбрался только один раз. Что-то я делаю не так, с таким ритмом жизни я до 90 лет тут не доживу, а впрочем нужно только последнее усилие, окончательно переформатировать на Съезде Секретариат ЦК, задавить наконец оппозицию и можно будет немного расслабиться.

— Что тут у нас? — Вздохнул и пододвинул к себе папку с отчетом о событиях в Якутске.

Там произошел митинг местных студентов-якутов под лозунгами «долой русскую оккупацию», что стало для меня настоящим сюрпризом, причем неприятным. Вот не помнил я ничего подобного в моей истории хоть убей, мог ли я стать тут катализатором националистических настроений? Вполне. А с другой стороны, согласно заказанной мною в ЦК справке подобного рода инциденты связанные с национальным вопросом случались, оказывается на просторах «необъятной» постоянно. То тут, то там, чуть ли не ежегодно, что намекала на то, что и до Горби СССР был отнюдь не такой монолитный как хотелось бы многим. Впрочем, тут вероятно та же история как с каким-нибудь вирусом герпеса, который есть почти у каждого, но вылезает наружу он только при ослаблении иммунитета.