Меченый. Том 2. На переломе истории

Савинков Андрей Николаевич

— Так зачем его было на секретаря ЦК двигать? — Удивился такой эмоциональной подаче Лигачев. Обычно я всегда старался обосновывать свои решения с точки зрения логики.

— Ну так вы же его очень хотели продвинуть, я напомню. Ты и твои «русские» секретари, — что бы там не говорили, но генсек далеко не так свободен в решениях как хотелось бы. Приходится постоянно лавировать, кидать «куски» направо и налево, чтобы протолкнуть нужные реформы и назначения. Наверное, императору всероссийскому в этом деле было гораздо проще, впрочем, уверен и там имелась целая масса подводных камней размером с Джомолунгму. — Ну и на своем месте Ельцин действительно не плох, однако мое твёрдое убеждение, что это предел его компетенции. И опять же, он постоянно бухает. Пока не настолько, чтобы это прямо вредило работе, но…

Егор Кузьмич

нахмурил брови. Он сам был убежденным трезвенником, не курил, делал гимнастику и в той жизни дожил до ста лет, так что постоянная апелляция к слабости ЕБН по отношению к зеленому змию била в прямо в яблочко.

— Хорошо. — Лигачев поморщился и кивнул, — будем считать, что я доверяю твоему чутью, Ельцина на кандидата двигать не будем. Зимянин?

(Зимянин М. В.)

— Нет, ему уже на пенсию пора, да и его националистический уклон мне не нравится. Подумай насчет Никонова.

— Вы же з ним постоянно цапаетесь? — Виктор Петрович у нас отвечал за сельское хозяйство и был в этом деле достаточно крепким профессионалом, не стеснявшимся при случае высказать свое мнение, не совпадающее с мнением начальства.

(Никонов В. П.)

Как там было у Стругацких: «Умные нам не надобны. Надобны верные.» Немного пообтершись на властном олимпе я понял, что мысль эта далеко не так ужасна, как может показаться на первый взгляд. Порой действительно нужно, чтобы твою идею воплотили от сих до сих, без попыток привнесения чего своего. Впрочем, именно с Никоновым ситуация была обратная, Виктор Петрович был скорее умным, чем верным, и его повышение оправдывалось исключительно тем фактом, что больших личных амбиций он не имел.

— Зато он дело знает и в первые ряды не лезет, — я пожал плечами и бросил быстры взгляд на часы. До начала заседания было еще пять минут. Без меня, конечно, не начнут, но опаздывать на столь важные встречи я считал ниже своего достоинства. — По женщинам смотрел? Как тебе Бирюкова?

(Бирюкова А. П.)

— Нормально. Дельная баба, — одобрил мою кандидатуру Егор Кузьмич. — Я уже внес ее в список.

То, что в секретарях ЦК, не говоря уже про Политбюро и кандидатов туда не было женщин, я считал большим идеологическим упущением. Во-первых, мужики все же имеют специфических взгляд на некоторые вопросы связанные с семьей, детьми… Да просто когда поднял вопрос о производстве средств женской гигиены, на меня странно посмотрели товарищи по партии. Мол, с тобой все нормально? Не перегрелся, не переутомился? К женщине же подобного отношения бы не было. Ну и во-вторых, нам нужна была «первая леди» советской политики. Горбачева, занимавшая этот пост в моей истории, отсеялась по понятным причинам, проходилось искать кого-то на стороне.

А вообще, конечно вся эта ситуация меня изрядно напрягала. То, что при мне наверх попадали во многом те же люди, которые занимали высшие должности и при реальном Горби. Лигачев, Рыжков, Ельцин, вот теперь Бирюкова. А ведь это только вершина айсберга: Политбюро, секретари ЦК — а что там внизу происходит, я со своего поста генсека рассмотреть практически не имел возможности.

Ведь в реальности кадрами точно так же заведовал Лигачев — человек, в чьей приверженности советским идеалам глупо даже сомневаться. Как минимум потому, что он остался им верен даже после распада СССР. Там правда под ним сидел Яковлев — нынешний наш посол в Буркина Фасо — и подавал наверх на утверждение «правильных кандидатов». Вот только проблема состояла именно в том, что большую часть этих персоналий я просто не знал. Как обычно история

запечатлела только первый эшелон, а второй-третий и четврертый остались в тени. Как я могу быть уверенным в том, что на этот раз Егор Кузьмич тянет наверх правильных людей? Никак, и это очень сильно тревожило.

Ну и раз уж упомянули Буркина Фасо, там перед Новым Годом случилась небольшая заварушка. Местный правитель — относительно приличный нужно признать по Африканским меркам — Томас Санкара попытался отжать у Мали спорную территорию в пограничье и получил по рукам. Не сильно больно, но не приятно. Мы заранее по дипломатическим каналам предупреждали Санкару о таком исходе, однако Буркиниец от нашего предложения тогда отмахнулся. Интересно, как он, считая своим кумиром Че Гевару, к СССР относился достаточно осторожно.

Так вот после рождесвенских событий двухмесячной давности по этой линии неожиданно активизировалось сотрудничество. Санкара выразил желание приехать в СССР — в той истории он тоже приезжал к нам, но позже — и переговорить о дальнейших отношениях лично.

В Буркина-Фасо, несмотря на тотальную бедность этой страны, было что брать. Уран, марганцевые руды, золото. Сельхозпродукция, в частности хлопок, просадка по которому, связанная с реконструкцией оросительных каналов была заложена в планы на 12 пятилетку. Ну а мы могли бы поставлять туда оружие и технику. АЭС опять же построить которая бы на местном топливе работала. А главное — данная страна, располагавшаяся в самом сердце региона Сахель, могла бы стать точкой приложения усилий по окончательному разрушению Французской колониальной империи.

Забавно, хотя считается, что Французская империя приказала долго жить еще в середине века, Париж в отличие например от англичан сохранил на свои бывшие колонии куда больше влияния. Их из региона Россия и Китай окончательно только в 2030-х выгнали, но там у французов просто своих проблем уже было столько… А пока же в Буркина-Фасо как и в Мали, и в других окрестных странах, например, ходила валюта которую эмитировал Париж. Имелась идея эту систему поломать, помочь африканцам ввести собственные валюты — с привязкой например к золоту, которое они же у себя и добывают — и сесть на этот поток ништяков самостоятельно. Впрочем, сначала нужно решить внутренние проблемы, думать как сделать гадость лягушатникам будем уже потом. Тем более что те и сами прекрасно справлялись с этим делом, но об этом позже…

— Ладно, пойдем, не будем заставлять нас ждать, — я мотнул головой в сторону коридора, Егор Кузьмич только тяжело вздохнул и двинул за мной.

Собрались с товарищами, достаточно оперативно пробежались по пунктам, согласились, что подготовка к главному мероприятию пятилетки выполнена по высшему разряду, быстро обсудили наращивание сил Американцев в Персидском заливе и выделение новых траншей вооружений для отлично себя показывающего Саддама, заслушали отчет министра обороны по поводу подготовки уже наших сил к броску в Пакистан, а когда я уже собирался закрывать заседание мне выкатили претензию.

— Кроме того я хотел бы поднять вопрос о строительстве этого итальянского завода близ Ленинграда, — первым слово взял Щербицкий. Было у меня ощущение, что Владимир Васильевич просто «расстроился» в связи с неполучением «особой экономической зоны» у себя в УССР.

Когда данный вопрос обсуждался в Политбюро прошлой осенью, главе КПУ было просто не до того, его во всю трясли по поводу событий в Днепропетровске, где десантировавшийся отряд милиции совместно с ОБХСС начали как раз переворачивать город кверху дном на предмет нарушений в торговле. Там послетало — а кое-кто и вовсе на нары загремел, что было для СССР достаточно редким случаем — сразу несколько десятков партийцев включая первого секретаря обкома, его замов и прочих причастных к системе торговли и распределения управленцев. Забавно, но среди них мне попалась знакомая фамилия — с должности слетел и зав отдела сельского хозяйства и пищевой промышленности некто Павел Лазаренко. Ради справедливости сажать его оказалось не за что, на «вкусную» должность его только-только подсадили — фактически подставив под молотки, получается, — но даже недонесение наверх о творящихся в области беспорядках уже было сочтено достаточном прегрешением, чтобы влепить строгий выговор и перевести на менее ответственную работу, что фактически означало крест на мечтах о большой карьере.