Мечи Дня и Ночи
Шрифт:
Посмотрев вниз, Джиана увидела рукоять кинжала, торчащую из ее тела — близко к сердцу, судя по углу, под которым вошел клинок. Грудь жгло как огнем, голова кружилась. «Мне следовало бы уже умереть, — подумалось ей. — Это кристалл, который вращается там, среди завитков дыма, поддерживает во мне жизнь». Ухватившись за перила, она поднялась. Декадо и Скилганнон, прервав поединок, спина к спине сражались с чудовищами. Камзол Декадо промок от крови. Она видела, что он слабеет и что долго они не протянут.
Она снова перевела взгляд
Пока кристалл цел, она всегда будет Вечной, и такие люди, как Скилганнон, будут сражаться и умирать, чтобы лишить ее власти.
Хватая ртом воздух, Джиана подняла саблю и ударила ею по стеклянному цилиндру, защищающему кристалл. Сабля отскочила обратно. Она ударила еще дважды — тщетно.
— Олек! — крикнула она тогда, теряя силы — Я не могу его разбить! Брось мне меч!
Он, пригнувшись под тремя руками нелепого чудища, вогнал Меч Дня ему в сердце. Выдернул меч, увернулся от другого врага и метнул Меч Ночи Джиане. Она, верно рассчитав полет острого как бритва клинка, поймала его за рукоять.
Отгоняя одолевающую ее тьму, она грохнула по стеклу Мечом Ночи. В цилиндре появилась трещина, за ней другая. С третьего удара цилиндр распался. Из него повалил цветной дым, а кристалл с глухим стуком упал к подножию колонны. Собрав остаток сил, Джиана обрушила на него Меч Ночи. Большой камень разлетелся вдребезги, ослепительно сверкнув напоследок.
Свет в зале померк, гул и вибрация под полом остановились. Настала тишина. Чудовища одно за другим повалились на пол и больше не шевелились.
Теперь алтарь освещала только луна за окном. Джиана, выронив меч, повернулась к Скилганнону. Он стоял на коленях рядом с лежащим неподвижно Декадо. Она сошла с помоста и дотащилась до них. Декадо был в сознании. Окровавленный кусок металла торчал из его живота.
— Боли нет, — сказал он. — Для меня это нечто новое. И ног я не чувствую. Это, кажется, дурной знак?
— Да, — сказал Скилганнон. — Почему ты меня не убил?
— Ты слишком силен для меня, родич.
— Я знаю, что я силен — но, как говорил мой старый учитель, всегда найдется кто-то сильнее. Такой нашелся, и это ты. Три раза ты мог прикончить меня и все три раза воздерживался. Почему?
В зал вошел кто-то, и Скилганнон вскочил, подняв меч.
— Эй, паренек, полегче, — сказал Друсс. За ним шли Ала-гир и несколько Легендарных.
— Скажи, — попросил Скилганнон, снова опустившись на пол рядом с Декадо. — Мне нужно знать.
Но Декадо умер.
— Ты не знаешь почему? — спросил Скилганнон, повернувшись
Она, мертвенно-бледная, пошатнулась и упала ему на руки. Задев за рукоять, он увидел торчащий у нее в груди кинжал.
— Я думала... что убила тебя, — прошептала она, лежа у него на плече.
— У старика был... — Тут Скилганнон вспомнил о разбившемся кристалле и с ней на руках побежал к помосту.
— Мне больно! — закричала она. — Положи меня, Олек!
— Сейчас, любовь моя. Ты только держись! — Он уложил ее на помост, подобрал большой осколок кристалла, хотел приложить его к ране — и замер со стоном. — Нет, нельзя. Я не вправе тебя спасать. Я отдал бы жизнь, лишь бы Джиана была со мной, но не могу допустить возвращения Вечной.
— Все правильно, Олек, — прошептала она. — Время Вечной прошло. Хорошо, что мы... встретились... снова. Я так... по тебе скучала.
Голова ее запрокинулась, глаза закрылись. Скилганнон склонился над ней, поцеловал в губы и сел рядом, опустив голову. По телу Джианы прошла судорога, и с губ сорвалось:
— Стави!
Скилганнон, резко повернувшись, выдернул кинжал из ее груди. Она вскрикнула, и он тут же поднес к ране кристалл.
— Лежи тихо, Аскари. Просто лежи, и силы вернутся к тебе. Ее щеки слегка порозовели, глаза открылись.
— Где Стави? — спросила она.
— Я не знаю.
— А я где?
— Лежи. Я все объясню, когда ты поправишься.
Она опять закрыла глаза. Алагир тронул Скилганнона за плечо и сказал ему на ухо:
— Ставут убит.
— Посиди с ней, — сказал Скилганнон. — Держи кристалл здесь, над раной. — Он отдал Алагиру осколок и подошел к Друссу.
— Я готов вернуться в Пустоту. Как мне это сделать? Как вернуть тому юноше его тело?
— Никак, паренек. Когда я провожал Чарис в Золотую Долину, тот парень шел вместе с нами.
— Нет! — вскричал потрясенный Скилганнон. — Единственный человек, которого я любил, только что ушел в Пустоту! Мне надо быть там!
— Будешь, но не теперь. Если я встречу ее там, то помогу ей всем, чем только возможно.
— Так ты возвращаешься?
— Да, паренек. Мое время здесь истекло. Пойду домой, к Ровене. Хорошо было подышать снова горным воздухом, но резней и убийствами я сыт по горло. Больше я не приду.
Скилганнон вздохнул и потряс руку Друсса.
— Когда-нибудь и я, может быть, дойду до вашей Золотой Долины.
— Ты можешь сделать это, когда захочешь, паренек.
— Нет. Я же помню, что был покрыт чешуей, как все прочие демоны.
— Тебе никогда ничто не мешало, кроме собственной совести. Ты верил, что заслужил наказание, и потому наказывал сам себя. Перед тобой теперь новая жизнь — проживи ее хорошо. Этот мир полон зла, и в нем живет много беззащитных людей, которым нужна твоя сила. Делись ею щедро, а когда опять попадешь в Пустоту, иди прямо на свет. Там я тебя встречу.
Друсс отошел к стене и лег.