Мечом раздвину рубежи
Шрифт:
— Поставишь свои ладьи у противоположного берега, — приказал Игорь. — Прикроешь стоянку дозорами, чтобы разбойники не могли выйти к воде и наблюдать за нами с сотни шагов.
Уже через четверть часа кормчий передал Игорю, что его самострелыцики, взобравшиеся на деревья близ ладей, отогнали стрелами десяток вооруженных людей, кравшихся вдоль притока. А чуть позже стая птиц, поднявшихся в воздух невдалеке от отмели, дала знать, что и на этом берегу появились незваные гости. Что ж, они пожаловали вовремя: отряд Микулы уже углубился в горы, а оставшиеся дружинники были готовы отразить нападение. Однако вряд ли его можно было ждать: разбойники после боя на островке совершили тяжелейший переход по берегу притока и сейчас нуждались в отдыхе больше, чем русичи. К тому же атака
Когда солнце наполовину скрылось за горами, тройка ладей покинула отмель и направилась к ручью, по которому ушел в горы отряд Микулы. Игорь знал, что на сей раз вдоль притока вверх по течению выставлены вражеские дозоры, и постарался использовать их в собственных целях. Дабы не вызвать у Ичкера искушения напасть вначале на остающихся в ладьях русичей, он велел дружиннику, надевшему на себя доспехи и шлем раненого Сфенкела, несколько минут после отплытия покрасоваться в полный рост на корме головной ладьи, после чего смешаться с другими гребцами. Игорь рассчитывал, что Ичкер, узнав от дозорных, что великий князь отправился с отрядом в горы, вряд ли сочтет разумным нападать на ладьи, захват которых стоил бы немалой крови, но не приблизил бы его к желанной цели. А главное, бой у ладей отнял бы у него время, необходимое для ухода в горы и подготовки засады. А ее нужно было устраивать только на пути к стене, ибо обратной дороги у великого князя могло и не быть, столкнись его небольшой отряд в бою с охранявшими стену стражниками гайшаха. Да и не так много осталось у Ичкера людей, чтобы терять их до выполнения основной задачи предпринятого похода.
Доставив шесть десятков дружинников Игоря к устью ручья, ладьи тут же повернули назад, стараясь быть на виду у дозорных. Высокие берега ручья не позволяли врагам наблюдать за высадкой отряда, поэтому сейчас нужно было предоставить им возможность убедиться, что среди возвращавшихся русичей человека в дорогих доспехах и с гривной на груди нет. Приплыв к отмели, напротив которой посреди притока стояли на якорях ладьи с ранеными, тройка ладей пристроилась к ним. Половина дружинников, не теряя времени, улеглась на скамьях спать, другие с луками и самострелами наготове приготовились коротать время в ожидании возможного нападения противника. В полночь их должны были сменить отдохнувшие товарищи, а с рассветом можно было вновь пристать к отмели…
Сразу после высадки отряд двигался со всей возможной скоростью, но чем дальше уходил ручей в горы, тем больше замедлялся ход русичей. Сгущавшиеся сумерки и подступавшие к самой воде заросли позволяли противнику незаметно приблизиться к отряду и внезапно напасть на него, и чтобы избежать этого, приходилось принимать все доступные меры предосторожности. Когда же, обнаружив очередной условный знак Микулы, отряду пришлось покинуть ручей и продолжить путь уже по дну глубокого распадка, скорость его движения можно было смело сравнить с черепашьей.
Для этого у Игоря были причины. Ведя отряд вверх по ручью, он не опасался засады. Густые заросли по берегам, уходившие в глубь гор частые боковые ответвления, по которым к ручью впадали более мелкие потоки, никак не подходили для этого. У разбойников была задача полонить великого князя либо завладеть его мертвым телом, а в этих условиях да еще в наступивших сумерках часть русичей вполне могла бы скрыться в горах или кустарнике. И среди них мог быть и великий князь, которого дружинники постарались бы спасти в первую очередь и любой ценой.
А вот в распадке дело обстояло иначе. Крутые склоны, стиснувшие узкую тропу, позволяли нападавшим устроить здесь
Пройдя распадок, отряд двинулся по горному склону. На одном из камней рядом с условным знаком Микулы великий князь увидел две длинные и одну короткую черты. Сотник впервые сообщал численность находившихся в горах врагов — две с половиной сотни! Против шести десятков дружинников Игоря многовато, но с учетом отряда Микулы, не спускавшего глаз с разбойников и готового нанести им внезапный удар, положение не столь безрадостно. А если Ичкер не нападет в ближайшие два часа и позволит отряду Игоря достичь места, выбранного им и Микулой со слов проводника-лазга для устройства собственной засады, к рассвету можно будет забыть о разбойниках и заняться разведкой дербентской стены.
Отряд Игоря благополучно проследовал по склону, миновал ущелье с мчавшимся по дну быстрым водным потоком, вновь поднялся на горный склон. И отсюда Игорь увидел внизу место, к которому стремился — высоко взметнувшуюся к небу одиночную скалу почти у подошвы соседней горы. К ней оставалось около получаса ходьбы. Неужели Ичкер не Даст достичь ее?
Игорь вздохнул с облегчением лишь в сотне шагов от скалы у начала небольшой поляны, к которой вывела русичей звериная тропа, проложенная в зарослях колючего кустарника. Остановившись, он внимательно осмотрел место, где, по всей видимости, его отряду вскоре предстояло сразиться с разбойниками. В длину поляна занимала не больше сотни шагов, в ширину вдвое меньше. С противоположной стороны ее ограничивала одиночная скала, справа и слева от Игоря — начинавшееся у подошвы горы ущелье, и только звериная тропа в кустарнике соединяла ее с горным склоном. По сути, поляна представляла собой глубоко врезавшийся в ущелье горный выступ, завершенный скалой. Приблизившись к гребню ущелья, Игорь глянул вниз. Всего в семи-восьми саженях на дне в лунном свете матово отсвечивала неширокая река, от скалы по пологому склону в нее сбегал тоненький ручеек. Кое-где на поляне росли отдельные группы кустарника, больше всего их было у подножия скалы и гребня оврага.
Верно говорил проводник-лазг: если расположить на дне ущелья справа и слева от скалы по десятку лучников и затем внезапно ворваться на поляну со стороны тропы в зарослях, находящимся на поляне людям нелегко будет уйти с нее живыми. Как раз на это и рассчитывали Игорь и Микула, решив устроить на поляне ночевку отряда. Трудно было представить, чтобы Ичкер упустил возможность напасть на сонных русичей в месте, где им сама природа с трех сторон отрезала путь к спасению.
— Остаемся на поляне до рассвета! — приказал Игорь десятскому великокняжеских гридней. — Вели выставить сторожу и разжигать костры. С поляны никому ни ногой!
Через минуту в разных концах поляны горели небольшие, умело разложенные и почти неприметные со стороны костерки, вокруг них суетились готовившие еду дружинники. Вдоль гребня ущелья справа и слева от скалы расхаживали навстречу друг другу по паре дозорных, у звериной тропы, выбегавшей из кустарника на поляну, застыли два дружинника с копьями в руках. Несколько человек, отыскав подходящие кусты, рубили мечами ветки и укладывали их на земле, готовя место для сна.
Вскоре Игорь впервые со времени высадки на берег услышал сигнал тревоги — донесшийся откуда-то со склона горы протяжный крик-плач ночной птицы. Он прозвучал дважды, и великий князь почувствовал облегчение: Микула предупреждал, что к месту пребывания отряда не просто приближается противник, а что он пожаловал всеми силами. Значит, Ичкер клюнул на приманку и решил захватить русичей врасплох во время сна! Теперь предстояло не только не вспугнуть его, а утвердить в мысли, что нападение на спящий отряд является беспроигрышным делом.