Мечта Дракона
Шрифт:
– Король, – прошептал Мэлгон.
– Да, – согласился Гавран.
Они говорили шепотом, – но как же иначе? Ведь было очевидно, что где-то неподалеку, в густом утреннем тумане, витает душа поверженного оленя.
С нечеловеческими усилиями мужчины перевернули огромную тушу на бок, и Мэлгон проворно вспорол оленье брюхо. Вынув внутренности, от которых еще шел пар, он засунул руку глубоко в грудную клетку и вытащил сердце. Потом принялся охотничьим ножом рыть яму в сырой холодной земле.
– Что ты делаешь? – удивился Гавран, пытавшийся вытащить стрелу
Мэлгон почти с детской серьезностью ответил:
– Совершаю жертвоприношение в честь этого великого короля.
– А я думал, ты христианин.
– Отчасти, – отозвался Мэлгон. – Но не только.
Гавран показал крупные белые зубы, какими гордились все бриганты.
– Тогда помолись и за меня почтенному Керунносу. Попроси, чтобы я благополучно добрался до дому.
Мэлгон важно кивнул и снова занялся своим делом – захоронением сердца жертвы. Закончив, он прошептал несколько слов благодарственной молитвы. Почему он сделал это – он не смог бы объяснить. Нет сомнения, что монахи из Лландудно сочли бы его богохульником, но здесь, в глухом лесу, та дань уважения, которую один король отдавал другому, казалась совершенно естественной.
Друзья закончили разделывать тушу и прикрыли большую ее часть дерном и листьями. Потом взвалили по четверти ляжки себе на плечи.
– Эх, надо было все таки взять лошадей, – закряхтел Гавран, согнувшись под своей пошей.
– Да, но только тогда уж пришлось бы вести с собой собак и других охотников, а это совсем другая охота.
– Верно, совсем другая, – согласился Гавран. – Наша – настоящая, благородная охота. Я теперь всю жизнь буду хвастать.
– Ах, так вот почему ты так торопишься домой – тебе просто хочется поскорее рассказать свои байки, – ухмыльнулся Мэлгон, но бригант неожиданно серьезно ответил:
– Да, мне действительно не терпится попасть домой, но совсем не для того, чтобы сидеть возле очага и болтать об охоте. Я ведь скучаю по жене... и по трем маленьким сыновьям.
– Так ты не нашел здесь подходящей женщины?
– Сам знаешь, я перепробовал почти всех девчонок в твоей крепости, – улыбнулся Гавран. – Но ведь это не то же самое. Нет ничего на свете, что могло бы сравниться с бригантской женщиной. У моей Тангвил самые густые и мягкие волосы на свете и прекраснейшая в мире белая грудь...
– Постой! – взмолился Мэлгон. – Замолчи, а то я отправлюсь к ней вместо тебя.
– О! Но у тебя у самого бригантская жена, Мэлгон, твоя волшебница Рианнон.
Король тотчас помрачнел.
– Рианнон едва ли похожа на настоящую бригантку – так она миниатюрна и хрупка. Скажи-ка мне, Гавран, тебе известно что-нибудь о ее матери или хотя бы о том, из какого племени она родом?
Приятель покачал головой.
– Лишь по слухам. Я знаю, что Фердик, едва успев стать мужчиной, привез из похода младенца и заявил, что это его дитя от иностранной принцессы. Рианнон выросла под присмотром матери Фердика, а потом его жены.
– Странная история.
– Да уж, особенно для такого человека, как мой король. Он мало интересовался Рианнон, по крайней мере
– Так ты считаешь, что Фердик не очень заботился о своей дочери, – задумчиво молвил король. – А я подозреваю, что девочкой вовсе никто не интересовался. – Мэлгон пристально взглянул на Гаврана. – Помнишь, ты упоминал человека по имени Алевенон, барда и целителя, у которого училась Рианнон? Что бы ты еще мог рассказать о нем?
Гавран сосредоточенно наморщил лоб.
– Он был довольно странным, очень замкнутым, однако все ученые люди одинаковы. После его ухода никто особенно не расстроился, разве что немного не хватало его рассказов у огня по вечерам.
– А как насчет женщин? Он часто приглашал бриганток к себе в постель?
– Никогда об этом не слыхивал, разве что он по секрету встречался с кем-нибудь. А почему ты спрашиваешь?
– Да так, подумал... – Голос Мэлгона оборвался. Король не знал, как заговорить о возможном изнасиловании Рианнон. Слишком щекотливая тема для обсуждения с ее соплеменником, однако как иначе выяснить правду?
– Тебе не нравится, что Рианнон была ученицей такого человека? – спросил Гавран.
– Не совсем так. – Мэлгон глянул в глаза друга. – Не думаешь ли ты... В общем, могло ли так случиться, что этот человек, Алевенон, увел принцессу в лес и изнасиловал ее?
Гавран остолбенел.
– Тебе это сказала Рианнон?
– Она мне ничего не говорила. Мне просто так кажется.
– Что ж, я думаю, это вполне возможно. Она проводила с ним очень много времени... наедине в лесу. Да это и объясняет, почему вдруг, Алевенон впал в такую немилость у Фердика. Узнав, что его дочь осквернена, король должен был разъяриться. Может, и не столько из-за самой Рианнон, сколько потому, что посягнули на королевскую честь. – Гавран взглянул на приятеля, – Но что все это значит? Ты недоволен своим соглашением с Фердиком?
– Да нет, почему же... – Мэлгон на минуту задумался. Он не собирался обсуждать странное поведение Рианнон, не мог и открыто выказать свое недовольство поведением бригантского короля. Он лишь горестно улыбнулся. – Я просто стараюсь получше понять свою жену. Кто из нас не захотел бы получше понять своих любимых?
Бригант расхохотался:
– Не трать время попусту, Мэлгон. Женщину понять невозможно. Вот я женат уже добрых семь зим, но Тангвил по-прежнему остается для меня загадкой. И я решил, что, так даже лучше. Боюсь, что если узнаю ее мысли, они придутся мне не по душе!
Мэлгон одобрительно усмехнулся. После того приключения двухдневной давности в лесу Рианнон, казалось, успокоилась. Она стала чаще улыбаться, а когда вместе с Рином играла со щенками, король даже видел, что она смеется. Было ясно, что ей хочется забыть прошлое. Ради своей жены Мэлгон обязан был сделать то же самое.
Но когда-нибудь, король скрипнул зубами, когда-нибудь настанет день, и он спросит с Фердика за Рианнон. И разыщет это чудовище Алевенона. Он настигнет его и покарает злодея.