Мечта каждой женщины

Никольская Наталья

– Теперь не будешь про мой табачок забывать, – вставила Бабуся.

– Даже если захочешь, все равно не сможешь, – подтвердила Ирина. – Я тебе эту информацию на каждую неделю записала.

Костиков даже растерялся: „Неужели они так суетились только из-за какого-то табака? – мелькнула у него шальная мысль, больно уколовшая его в самое сердце. – Нет, вряд ли, – тут же успокоился он“.

Раскрыв органайзер, он сразу заметил, что заботливой рукой Ирины некоторые надписи уже были сделаны. Например, на следующей неделе в понедельник

ему предстояло „посетить выставку Никаса Сафронова“.

– Ириш, а кто такой этот Никас? – подозрительно прищурился Костиков, вспомнив про должность частного детектива и статус почти женатого мужчины. – По какому делу он у нас проходил?

Девушка тут же стушевалась от такой невежественности своего гражданского мужа, у которого, ко всему прочему, было высшее образование. Зато баба Дуся просто махнула на внука рукой:

– Чего ты ево слухаешь-то? Прикалывается он.

Не успела Ирина отойти от первой, как получила еще одну порцию шоковой терапии.

– Евдокия Тимофеевна, Вы где таких слов нахватались? – воскликнула она, с трудом веря услышанному.

Конечно, к тому, что бабушка некоторые слова нечаянно или намеренно коверкает на деревенский манер, она уже привыкла. Но в голове не укладывалось, что на старости лет баба Дуся решила усвоить молодежный сленг.

– Ничего удивительного, – улыбнулся Игорь с видом знатока. – У нашей Бабуси теперь новый круг общения, так что и лексикон она решила она решила полностью заменить. Правда? – обернулся он к родственнице.

– Какие ж вы все непонятливые, – усмехнулась она в ответ. – Как ему, так, значит, можно, а как я – так только правильно говори? Я по тиливизиру недавно видала такое, так там это одним умным словом называется… Выходит, ты меня теперь махинации подвергаешь. То есть, права мои ущемляешь, – почти со слезами в голосе закончила она.

– Дискриминации, – поправил внук. – Только дело совсем не в этом, Вы не обижайтесь… – начал оправдываться он.

Но в этот момент с кухни послышался свисток – чайник закипел. Старушка тут же сменила гнев на милость:

– Не пужайтесь, это у меня шутка юмора была. Давайте лучше быстрей руки мойте и ужинать, – скомандовала она и прошмыгнула в дверь.

– Похоже, она еще и радио любит послушать, – глубокомысленно произнес Костиков, все еще находясь под впечатлением Бабусиного остроумия.

После потрясающего ужина Игорь удалился в кабинет, надеясь в тишине поразмышлять над событиями дня минувшего. Но у Евдокии Тимофеевны были совершенно другие планы, поэтому она вслед за внуком уютно устроилась в кресле детективного агентства „ИКС“. Через некоторое время к ним присоединилась Ирина. Сопротивление, готовящееся вырваться наружу из забитой матриархатом души Костикова, было сломлено на фазе вызревания.

– Я сегодня у Карпова был, – сообщил детектив, понимая, что любой информацией лучше делиться добровольно.

– Только он тебе ничего нового

не сказал, – мигом обнаружила Бабуся бесполезность всех его стараний.

Игорь хотел было обидеться, но морально права он на это не имел, потому как день и вправду прошел впустую: он был так же далек от истины, как и в самом начале дела. Поэтому он невозмутимо набил трубку и только тогда официальным тоном осведомился:

– А что нового Вы можете сказать?

Такое вступление неожиданно Евдокии Тимофеевне очень понравилось, она как-то приосанилась, чопорно сложила ручки на коленях и, опустив глаза, начала рассказывать:

– Ну, значит, как отправила я Иришку-то домой, стою я одна-одинешенька на остановке. Дай, думаю, до сбербанка доеду, пенсию с книжки сниму, а то давно уж хотела в деревню-то свою съездить, да все как-то некогда. И тут, как про кассу подумала, вспомнила я про наше дело…

„Как будто хоть на минуту забывала о нем“, – усмехнулся Игорь, который иной раз просто поражался работоспособности и неистощимому энтузиазму родственницы.

– … Ну, значит, приехала я туда, и много всего интересного узнала, – тоном древней сказительницы таинственно поведала Евдокия Тимофеевна. – Оказывается, и раньше такое случалось, когда хозяева помирали внезапно, а квартиры те бесхозные банку переходили. А Митяев-то совсем недавно в ентом месте работает, месяца три всего. Так что ему резону не было нашего сантехника убивать и репутацию портить, потому как у него на шее жена с двумя ребенками сидят.

Игорь сразу же заинтересовался информацией, но после таких подробностей немного засомневался в ее правдивости:

– А откуда Вы все это узнали? Неужели в холле висит стенд с подробными анкетами всех сотрудников?

– Ничего я не знаю про какие-то анкеты, – отмахнулась старушка. – Там в охране мальчонка молодой стоит. Так я к нему сразу подошла и про Митяева спросила…

– И тут он Вам рассказал все, что надо было, – иронично закончил ее фразу Костиков.

– А чего ж он от меня скрывать будет, если я бабушкой представилась.

– Чьей? – с удивлением спросила Ирина.

– Как чьей? Ивошней, конечно, Митяевской, – с подкупающей непосредственностью призналась Евдокия Тимофеевна.

Она уже не раз прибегала к этому приему для получения нужных сведений и ни разу не случилось ни одного прокола, чему Игорь всякий раз удивлялся. „Впрочем, с ее-то актерским талантом, – вдруг вспомнил он, – она и самого черта проведет, если понадобиться“, – закончил он с улыбкой, стараясь не показывать родственнице своего немого одобрения.

Когда после обмена мнениями женщины покинули рабочий кабинет, Игорь еще ненадолго задержался, чтобы поразмышлять в одиночестве и до конца осмыслить полученную информацию. Новые сведения буквально явились подарком для любого следователя. Сначала Игорь припомнил разговор с Малышевым, потом отчет Бабуси…